ПРЕДИСЛОВИЕ
Японское лирическое стихотворение хокку (хайку) отличается предельной краткостью и своеобразной поэтикой.
Народ любит и охотно создает короткие песни - сжатые поэтические формулы, где нет ни одного лишнего слова. Из народной поэзии эти песни переходят в литературную, продолжают развиваться в ней и дают начало новым поэтическим формам.
Так родились в Японии национальные стихотворные формы: пятистишие танка и трехстишие - хокку.
Танка (буквально "короткая песня") была первоначально народной песней и уже в седьмом-восъмом веках, на заре японской истории, становится законодательницей литературной поэзии, оттеснив на задний план, а потом и совершенно вытеснив так называемые длинные стихи «нагаута» (представленные в знаменитой поэтической антологии восьмого века Манъёсю). Эпические и лирические песни разнообразной длины сохранились только в фольклоре. Хокку отделилось от танки много столетий спустя, в эпоху расцвета городской культуры "третьего сословия". Исторически оно является первой строфой танки и получило от нее богатое наследство поэтических образов.
Древняя танка и более молодое хокку имеют многовековую историю, в которой периоды расцвета чередовались с периодами упадка. Не один раз эти формы находились на грани исчезновения, но выдержали испытание временем и продолжают жить и развиваться еще и в наши дни. Такой пример долголетия не является единственным в своем роде. Греческая эпиграмма не исчезла даже после гибели эллинской культуры, а была принята на вооружение римскими поэтами и поныне сохранилась в мировой поэзии. Таджикско-персидский поэт Омар Хайям создал замечательные четверостишия (рубай) еще в одиннадцатом двенадцатом веках, но и в нашу эпоху народные певцы в Таджикистане слагают рубай, вкладывая в них новые идеи и образы.
Очевидно, краткие стихотворные формы - насущная потребность поэзии. Такие стихи можно сочинить быстро, под влиянием непосредственного чувства. Можно афористически, сжато выразить в них свою мысль так, чтобы она запоминалась и переходила из уст в уста. Их легко использовать для похвалы или, наоборот, язвительной насмешки.
Интересно отметить попутно, что стремление к лаконизму, любовь к малым формам вообще присущи японскому национальному искусству, хотя оно великолепно умеет создавать и монументальные образы.
Потеснить танку и на время вырвать у нее первенство смогло только хокку, еще более короткое и лаконичное стихотворение, зародившееся в среде простых горожан, которым были чужды традиции старой поэзии. Именно хокку стало носителем нового идейного содержания и лучше всего сумело откликнуться на запросы растущего "третьего сословия".
Хокку - лирическое стихотворение. Оно изображает жизнь природы и жизнь человека в их слитном, нерасторжимом единстве на фоне круговорота времен года.
Японская поэзия является силлабической, ритмика ее основана на чередовании определенного количества слогов. Рифмы нет, но звуковая и ритмическая организация трехстишия - предмет большой заботы японских поэтов.
Хокку обладает устойчивым метром. В каждом стихе определенное количество слогов: пять в первом, семь во втором и пять в третьем - всего семнадцать слогов. Это не исключает поэтической вольности, особенно у таких смелых поэтов-новаторов, каким был Мацуо Басё (1644–1694). Он иногда не считался с метром, стремясь достигнуть наибольшей поэтической выразительности.
Размеры хокку так малы, что по сравнению с ним европейский сонет кажется монументальным. Оно вмещает в себе считанное количество слов, и тем не менее емкость его относительно велика. Искусство писать хокку - это прежде всего умение сказать многое в немногих словах. Краткость роднит хокку с народными пословицами. Некоторые трехстишия получили хождение в народной речи на правах пословиц, как, например, стихотворение поэта Басё:
Слово скажу Леденеют губы. Осенний вихрь!
Как пословица оно означает, что "осторожность иногда заставляет промолчать".
Но чаще всего хокку резко отличается от пословицы по своим жанровым признакам. Это не назидательное изречение, короткая притча или меткая острота, а поэтическая картина, набросанная одним-двумя штрихами. Задача поэта - заразить читателя лирическим волнением, разбудить его воображение, и для этого не обязательно рисовать картину во всех ее деталях.
Чехов писал в одном из своих писем брату Александру: "…у тебя получится лунная ночь, если ты напишешь, что на мельничной плотине яркой звездочкой мелькало стеклышко от разбитой бутылки и покатилась шаром черная тень собаки или волка…"
Такой способ изображения требует от читателя максимальной активности, втягивает его в творческий процесс, дает толчок его мысли. Сборник хокку нельзя "пробегать глазами", листая страницу за страницей. Если читатель будет пассивным и недостаточно внимательным, он не воспримет импульса, посланного ему поэтом. Японская поэтика учитывает встречную работу мысли читателя. Так удар смычка и ответное дрожание струны вместе рождают музыку.
Хокку миниатюрно по своим размерам, но Это не умаляет того поэтического или философского смысла, который может придать ему поэт, не ограничивает масштаб его мысли. Однако дать многостороннее изображение и пространно, до конца развить свою мысль в пределах хокку порт, конечно, не может. В каждом явлении он ищет лишь его кульминационный пункт.
Некоторые поэты, и в первую очередь Исса, поэзия которого наиболее полно отражала народное мировоззрение, любовно изображали малое, слабое, утверждая за ним право на жизнь. Когда Исса заступается за светлячка, муху, лягушку, нетрудно понять, что тем самым он встает на защиту маленького, обездоленного человека, которого мог стереть с лица земли его господин феодал.
Таким образом, стихи поэта наполняются социальным звучанием.
Вот выплыла луна, И каждый мелкий кустик На праздник приглашен,
говорит Исса, и мы узнаем в этих словах мечту о равенстве людей.
Отдавая предпочтение малому, хокку иногда рисовало и картину большого масштаба:
Бушует морской простор! Далеко, до острова Садо, Стелется Млечный Путь.
Это стихотворение Басё - своего рода смотровая щель. Прильнув к ней глазом, мы увидим большое пространство. Перед нами откроется Японское море в ветреную, но ясную осеннюю ночь: блеск звезд, белые буруны, а вдали, на краю неба, черный силуэт острова Садо.
Или возьмем другое стихотворение Басё:
На высокой насыпи - сосны, А меж ними вишни сквозят, и дворец В глубине цветущих деревьев…
В трех строчках - три плана перспективы.
Хокку сродни искусству живописи. Они нередко писались на сюжеты картин и, в свою очередь, вдохновляли художников; подчас они превращались в компонент картины в виде каллиграфически выполненной надписи на ней. Иногда поэты прибегали к способам изображения, родственным искусству живописи. Таково, например, трехстишие Бусона:
Цветы сурепки вокруг. На западе гаснет солнце. Луна на востоке встает.
Широкие поля покрыты желтыми цветами сурепки, они кажутся особенно яркими в лучах заката. С огненным шаром заходящего солнца контрастирует восходящая на востоке бледная луна. Поэт не рассказывает нам подробно, какой при этом создается эффект освещения, какие краски на его палитре. Он только предлагает по-новому взглянуть на ту картину, которую каждый видел, может быть, десятки раз… Группировка и выбор живописных деталей - вот в чем основная задача поэта. В колчане у него всего две-три стрелы: ни одна не должна пролететь мимо.
Эта лаконичная манера иногда очень напоминает обобщенный способ изображения, которым пользовались мастера цветной гравюры укиёэ. Разные виды искусства - хокку и цветная гравюра - отмечены чертами общего стиля эпохи городской культуры в Японии семнадцатого - восемнадцатого веков, и это роднит их между собою.
Льет весенний дождь! По пути беседуют Зонтик и мино.
Это трехстишие Бусона - жанровая сцена в духе гравюры укиёэ. Двое прохожих беседуют на улице под сеткой весеннего дождя. На одном соломенный плащ - мино, другой прикрывается большим бумажным зонтом. Вот и все! Но в стихотворении чувствуется дыхание весны, в нем есть тонкий юмор, близкий к гротеску.
Часто поэт создает не зрительные, а звуковые образы. Вой ветра, стрекот цикад, крики фазана, пенье соловья и жаворонка, голос кукушки каждый звук исполнен особого смысла, рождает определенные настроения и чувства.
В лесу звучит целый оркестр. Жаворонок ведет мелодию флейты, резкие крики фазана - ударный инструмент.
Жаворонок поет. Звонким ударом в чаще Вторит ему фазан.
Японский поэт не развертывает перед читателем всей панорамы возможных представлений и ассоциаций, возникающих в связи с данным предметом или явлением. Он только будит мысль читателя, дает ей определенное направление.
На голой ветке Ворон сидит одиноко. Осенний вечер.
Стихотворение похоже на монохромный рисунок тушью. Ничего лишнего, все предельно просто. При помощи нескольких умело выбранных деталей создана картина поздней осени. Чувствуется отсутствие ветра, природа словно замерла в грустной неподвижности. Поэтический образ, казалось бы, чуть намечен, но обладает большой емкостью и, завораживая, уводит за собой. Кажется, что смотришь в воды реки, дно которой очень глубоко. И в то же время он предельно конкретен. Поэт изобразил реальный пейзаж возле своей хижины и через него - свое душевное состояние. Не об одиночестве ворона говорит он, а о своем собственном.
Воображению читателя оставлен большой простор. Вместе с поэтом он может испытать чувство печали, навеянное осенней природой, или разделить с ним тоску, рожденную глубоко личными переживаниями.
Не мудрено, что за века своего существования старинные хокку обросли слоями комментариев. Чем богаче подтекст, тем выше поэтическое мастерство хокку. Оно скорее подсказывает, чем показывает. Намек, подсказ, недоговоренность становятся дополнительными средствами поэтической выразительности. Тоскуя об умершем ребенке, поэт Исса сказал:
Наша жизнь - росинка. Пусть лишь капелька росы Наша жизнь - и все же…
Роса - обычная метафора бренности жизни, так же как вспышка молнии, пена на воде или быстро опадающие цветы вишни. Буддизм учит, что жизнь человека кратка и эфемерна, а потому не имеет особой ценности. Но отцу нелегко смириться с потерей любимого ребенка. Исса говорит "и все же…" и кладет кисть. Но само его молчание становится красноречивей слов.
Вполне понятно, что в хокку есть недоговоренность. Стихотворение состоит всего из трех стихов. Каждый стих очень короток в противоположность гекзаметру греческой эпиграммы. Пятисложное слово уже занимает целый стих: например, хототогису - кукушка, киригирису - сверчок. Чаще всего в стихе два значащих слова, не считая формальных элементов и восклицательных частиц. Все лишнее отжимается, отсеивается; не остается ничего, что служит только для украшения. Даже грамматика в хокку особая: грамматических форм немного, и каждая несет на себе предельную нагрузку, иногда совмещая несколько значений. Средства поэтической речи отбираются крайне скупо: хокку избегает эпитета или метафоры, если может без них обойтись.
Иногда все хокку целиком - развернутая метафора, но ее прямое значение обычно скрыто в подтексте.
Из сердцевины пиона Медленно выползает пчела… О, с какой неохотой!
Басё сложил это стихотворение, расставаясь с гостеприимным домом своего друга.
Было бы, однако, ошибкой в каждом хокку искать подобный двойной смысл. Чаще всего хокку - конкретное изображение реального мира, не требующее и не допускающее никакого другого толкования.
Поэзия хокку была новаторским искусством. Если с течением времени танка, отдалившись от народных истоков, стала излюбленной формой аристократической поэзии, то хокку стало достоянием простого люда: купцов, ремесленников, крестьян, монахов, нищих… Оно принесло с собой простонародные выражения и жаргонные слова. Оно вводит в поэзию естественные, разговорные интонации.
Местом действия в хокку стали не сады и дворцы аристократической столицы, а бедные улицы города, рисовые поля, большие дороги, лавки, харчевни, постоялые дворы…
"Идеальный", освобожденный от всего грубого пейзаж - так рисовала природу старая классическая поэзия. В хокку поэзия вновь обрела Зрение. Человек в хокку не статичен, он дан в движении: вот уличный разносчик бредет сквозь снежный вихрь, а вот работник вертит мельницу-крупорушку. Та пропасть, которая уже в десятом веке легла между литературной поэзией и народной песней, стала менее широкой. Ворон, долбящий носом улитку на рисовом поле, - образ Этот встречается и в хокку, и в народной песне.
Канонические образы старых танок уже не могли вызвать того непосредственного чувства изумления перед красотой живого мира, которое хотели выразить поэты "третьего сословия". Нужны были новые образы, новые краски. Поэты, так долго опиравшиеся только на одну литературную традицию, обращаются теперь к жизни, к реальному окружающему их миру. Старые парадные декорации убраны. Хокку учит искать скрытую красоту в простом, незаметном, повседневном. Прекрасны не только прославленные, много раз воспетые цветы вишен, но и скромные, незаметные на первый взгляд цветы сурепки, пастушьей сумки, стебелек дикой спаржи…
Внимательно вглядись! Цветы пастушьей сумки Увидишь под плетнем.
Хокку учит ценить и скромную красоту простых людей. Вот жанровая картинка, созданная Басё:
Азалии в грубом горшке, А рядом крошит сухую треску Женщина в их тени.
Это, наверно, хозяйка или служанка где-нибудь в бедной харчевне. Обстановка самая убогая, но тем ярче, тем неожиданней выделяются красота цветка и красота женщины. В другом стихотворении Басё лицо рыбака на рассвете напоминает цветущий мак, и оба они одинаково хороши. Красота может поражать, как удар молнии:
Едва-едва я добрел, Измученный, до ночлега… И вдруг - глициний цветы!
Красота может быть глубоко скрыта. В стихах хокку мы находим новое, социальное переосмысление этой истины - утверждение красоты в незаметном, обыденном, и прежде всего в простом человеке из народа. Именно таков смысл стихотворения поэта Кикаку:
Вишни в весеннем цвету Не на далеких вершинах гор Только в долинах у нас.
Верные жизненной правде, поэты не могли не видеть трагических контрастов в феодальной Японии. Они чувствовали разлад между красотой природы и условиями жизни простого человека. Об этом разладе говорит хокку Басё:
Рядом с цветущим вьюнком Отдыхает в страду молотильщик. Как он печален, наш мир!
И, как вздох, вырывается у Исса:
Печальный мир! Даже когда расцветают вишни… Даже тогда…
В хокку нашли отзвук антифеодальные настроения горожан. Увидев самурая на празднике цветущей вишни, Кёрай говорит:
Как же это, друзья? Человек глядит на вишни в цвету, А на поясе длинный меч!
Народный поэт, крестьянин по происхождению, Исса спрашивает детей:
Красная луна! Кто владеет ею, дети? Дайте мне ответ!
И детям придется задуматься над тем, что луна на небе, конечно, ничья и в то же время общая, потому что красота ее принадлежит всем людям.
В книге избранных хокку - вся природа Японии, исконный уклад ее жизни, обычаи и верования, труд и праздники японского народа в их самых характерных, живых подробностях.
Вот почему хокку любят, знают наизусть и сочиняют до сих пор.
Некоторые особенности хокку можно понять, только познакомившись с его историей.
С течением времени танка (пятистишие) стала четко делиться на две строфы: трехстишие и двустишие. Случалось, что один поэт слагал первую строфу, второй - последующую. Позднее, в двенадцатом веке, появились стихи-цепи, состоящие из чередующихся трехстиший и двустиший. Эта форма получила название «рэнга» (буквально "нанизанные строфы"); первое трехстишие называлось "начальной строфой", по-японски «хокку». Стихотворение рэнга не имело тематического единства, но его мотивы и образы чаще всего были связаны с описанием природы, причем с обязательным указанием на время года.
Рэнга достигла наивысшего расцвета в четырнадцатом веке. Для нее были разработаны точные границы времен года и четко определена сезонность того или иного явления природы. Появились даже стандартные "сезонные слова", которые условно обозначали всегда один и тот же сезон года и в стихотворениях, описывающих иное время года, уже не употреблялись. Довольно было, например, упомянуть слово «дымка», и каждый понимал, что речь идет о туманной поре ранней весны. Число таких сезонных слов достигало трех-четырех тысяч. Так, слова и сочетания слов: цветы сливы, соловей, паутинка, цветы вишен и персиков, жаворонок, бабочка, вскапывание поля мотыгой и другие - указывали на то, что действие происходит весной. Лето обозначалось словами: ливень, кукушка, высадка рисовой рассады, цветущая павлония, пион, прополка риса, жара, прохлада, полуденный отдых, полог от москитов, светлячки и прочие. На осень указывали слова: луна, звезды, роса, крик цикад, уборка урожая, праздник Бон, красные листья клена, цветущий кустарник хаги, хризантемы. Зимние слова - это моросящий дождь, снег, иней, лед, холод, теплая одежда на вате, очаг, жаровня, конец года.
"Долгий день" означал весенний день, потому что он кажется особенно длинным после коротких зимних дней. «Луна» - осеннее слово, потому что осенью воздух особенно прозрачен и луна сияет ярче, чем в другое время года.
Иногда время года для ясности все же называлось: "весенний ветер", "осенний ветер", "летняя луна", "зимнее солнце" и так далее.
Начальная строфа (хокку) часто бывала лучшей строфой в составе рэнги. Начали появляться отдельные сборники образцовых хокку. Эта форма стала новой популярной разновидностью литературной поэзии, унаследовав многие особенности рэнги: строгую приуроченность к определенному времени года и сезонные слова. От шуточной рэнги хокку заимствовало ее широкий словарь, каламбуры, простоту тона. Но долгое время оно не отличалось еще особой идейной глубиной и художественной выразительностью.
Трехстишие прочно утвердилось в японской поэзии и обрело подлинную емкость во второй половине семнадцатого века. На непревзойденную художественную высоту поднял его великий поэт Японии Мацуо Басё, создатель не только поэзии хокку, но и целой эстетической школы японской поэтики. Стихи Басё и ныне, по прошествии трех веков, знает наизусть каждый культурный японец. О них создана огромная исследовательская литература, свидетельствующая о самом пристальном внимании народа к творчеству своего национального поэта.
Басё совершил переворот в поэзии хокку. Он вдохнул в нее жизненную правду, очистив от поверхностного комизма и штукарства шуточной рэнги. Сезонные слова, которые были в рэнге формальным, безжизненным приемом, стали у него поэтическими образами, полными глубокого значения.
Лирика Басё раскрывает перед нами мир его поэтической души, его чувства и переживания, по в стихах его нет камерности и замкнутости. У лирического героя поэзии Басё есть конкретные приметы. Это поэт и философ, влюбленный в природу родной страны, и в то же время - бедняк из предместья большого города. И он неотделим от своей эпохи и народа. В каждом маленьком хокку Басё чувствуется дыхание огромного мира. Это искры большого костра.
Для понимания поэзии Басё необходимо знакомство с его эпохой. Лучший период его творчества приходится на годы Гэнроку (конец семнадцатого столетия). Период Гэнроку считается "золотым веком" японской литературы. В это время Басё создавал свою поэзию, замечательный романист Ихара Сайкаку писал свои повести, а драматург Тикамацу Мондзаэмон - пьесы. Все эти писатели в той или иной мере были выразителями идей и чувств "третьего сословия". Творчество их реалистично, полнокровно и отличается удивительной конкретностью. Они изображают жизнь своего времени в ее красочных подробностях, но не опускаются до бытовщины.
Годы Гэнроку были, в общем, благоприятны для литературного творчества. К этому времени японский феодализм вступил в последнюю фазу своего развития. После кровавых междоусобиц, раздиравших Японию в средние века, наступило относительное умиротворение. Династия Токугава (1603–1868) объединила страну и установила в ней строгий порядок. Отношения между сословиями были точнейшим образом регламентированы. На верхней ступени феодальной лестницы находилось воинское сословие: крупные феодалы - князья и мелкие феодалы - самураи. Торговцы официально были политически бесправны, но на самом деле представляли собой большую силу ввиду роста товарно-денежных отношений, и нередко князья, занимая у ростовщиков деньги, попадали к ним в зависимость. Богатые купцы соперничали в роскоши с феодалами.
Большие торговые города - Эдо (Токио), Осака, Киото стали центрами культуры. Высокого развития достигли ремесла. Изобретение печатания с деревянной доски (ксилография) удешевило книгу, в ней появилось множество иллюстраций, получил распространение и такой демократический вид искусства, как цветная гравюра. Книги и гравюры могли теперь покупать даже небогатые люди.
Политика правительства способствовала росту просвещения. Для молодых самураев было учреждено много школ, в которых главным образом изучались китайская философия, история, литература. Образованные выходцы из воинского сословия пополняли ряды городской интеллигенции. Многие из них поставили свои таланты на службу "третьему сословию". К литературе начали приобщаться и простые люди: купцы, ремесленники, иногда даже крестьяне.
Это была внешняя сторона эпохи. Но была у нее и своя темная изнанка.
"Умиротворение" феодальной Японии было куплено дорогой ценой. В первой половине семнадцатого столетия Япония была «закрыта» для иностранцев, и культурные связи с внешним миром почти прекратились. Крестьянство буквально задыхалось в тисках беспощадного феодального гнета и нередко поднимало рогожные знамена в знак восстания, несмотря на жесточайшие карательные меры со стороны правительства. Была введена система полицейского надзора и сыска, стеснительная для всех сословий.
В "веселых кварталах" больших городов сыпалось дождем серебро и золото, а на проезжих дорогах разбойничали голодные люди; повсюду бродили толпы нищих. Многие родители были вынуждены бросать на произвол судьбы своих маленьких детей, которых они не могли прокормить.
Басё не раз был свидетелем подобных страшных картин. Поэтический арсенал того времени изобиловал множеством условных литературных мотивов. Из китайской классической поэзии пришел мотив осенней грусти, навеянной криком обезьян в лесу. Басё обращается к поэтам, призывая их спуститься с заоблачных высот поэзии и взглянуть в глаза правде жизни:
Грустите вы, слушая крик обезьян. А знаете ли, как плачет ребенок, Покинутый на осеннем ветру?
Басё хорошо знал жизнь простых людей Японии. Сын мелкого самурая, учителя каллиграфии, он с детства стал товарищем игр княжеского сына большого любителя поэзии. Басё сам начал писать стихи. После ранней смерти своего молодого господина он ушел в город и принял постриг, освободившись тем самым от службы своему феодалу. Однако Басё не стал настоящим монахом. Он жил в маленьком домике в бедном предместье Фукагава, близ города Эдо. Хижина эта со всем окружающим ее скромным пейзажем - банановыми деревьями и маленьким прудом во дворе - описана в его стихах. У Басё была возлюбленная. Ее памяти он посвятил лаконичную элегию:
О, не думай, что ты из тех, Кто следа не оставил в мире! Поминовения день…
Басё шел трудным путем творческих исканий. Его ранние стихи написаны еще в традиционной манере. В поисках нового творческого метода Басё внимательно изучает творчество китайских классических поэтов Ли Бо и Ду Фу, обращается к философии китайского мыслителя Чжуан-цзы и к учению буддийской секты Дзэн, стремясь придать своей поэзии философскую глубину.
В основу созданной им поэтики Басё положил эстетический принцип «саби». Слово это не поддается буквальному переводу. Его первоначальное значение - "печаль одиночества". Саби, как особая концепция красоты, определило собой весь стиль японского искусства в средние века. Красота, согласно этому принципу, должна была выражать сложное содержание в простых, строгих формах, располагавших к созерцанию. Покой, притушенность красок, элегическая грусть, гармония, достигнутая скупыми средствами, - таково искусство саби, звавшее к сосредоточенной созерцательности, к отрешению от повседневной суеты.
Творческий принцип саби не позволял изобразить живую красоту мира во всей ее полноте. Такой большой художник, как Басё, должен был неизбежно это почувствовать. Поиски скрытой сущности каждого отдельного явления становились однообразно утомительными. Кроме того, философская лирика природы, согласно принципу саби, отводила человеку роль только пассивного созерцателя.
В последние годы жизни Басё провозгласил новый ведущий принцип поэтики - «каруми» (легкость). Он сказал своим ученикам: "Отныне я стремлюсь к стихам, которые были бы мелки, как река Сунагава (Песчаная река)".
Слова поэта не следует понимать слишком буквально, скорее в них звучит вызов подражателям, которые, слепо следуя готовым образцам, стали во множестве сочинять стихи с претензией на глубокомыслие. Поздние стихи Басё отнюдь не мелки, они отличаются высокой простотой, потому что говорят о простых человеческих делах и чувствах. Стихи становятся легкими, прозрачными, текучими. В них сквозит тонкий, добрый юмор, теплое сочувствие к людям много видевшего, много испытавшего человека. Великий поэт-гуманист не мог замкнуться в условном мире возвышенной поэзии природы. Вот картинка из крестьянского быта:
Примостился мальчик На седле, а лошадь ждет. Собирают редьку.
А вот в городе готовятся к новогоднему празднику:
Обметают копоть. Для себя на этот раз Плотник полку ладит.
В подтексте этих стихотворений - сочувственная улыбка, а не насмешка, как это бывало у других поэтов. Басё не разрешает себе никакого гротеска, искажающего образ.
Басё шел по дорогам Японии, как посол самой поэзии, зажигая в людях любовь к ней и приобщая их к подлинному искусству. Он умел найти и пробудить творческий дар даже в профессиональном нищем. Басё проникал иногда в самую глубь гор, где "никто не подберет с земли упавший плод дикого каштана", но, ценя уединение, все же никогда не был отшельником. В странствиях своих он не бежал от людей, а сближался с ними. Длинной чередой проходят в его стихах крестьяне за полевыми работами, погонщики лошадей, рыбаки, сборщицы чайных листьев.
Басё запечатлел их чуткую любовь к красоте. Крестьянин разгибает на миг свою спину, чтобы полюбоваться полной луной или послушать столь любимый в Японии крик кукушки.
Образы природы в поэзии Басё очень часто имеют второй план, иносказательно говоря о человеке и его жизни. Алый стручок перца, зеленая скорлупка каштана осенью, дерево сливы зимою - символы непобедимости человеческого духа. Осьминог в ловушке, спящая цикада на листке, унесенная потоком воды, - в этих образах поэт выразил свое чувство непрочности бытия, свои размышления о трагизме человеческой судьбы.
По мере того как росла слава Басё, к нему стали стекаться ученики всех званий. Басё передавал им свое учение о поэзии. Из его школы вышли такие замечательные поэты, как Бонтё, Кёрай, Кикаку, Дзёсо, усвоившие новый поэтический стиль (стиль Басё).
В 1682 году хижина Басё сгорела во время большого пожара. С этого времени он начал свои многолетние странствия по стране, мысль о которых зародилась у него уже давно. Следуя поэтической традиции Китая и Японии, Басё посещает места, прославленные своей красотой, Знакомится с жизнью японского народа. Поэт оставил несколько лирических путевых дневников. Во время одного из своих путешествий Басё умер. Перед своей кончиной он создал "Предсмертную песню":
В пути я заболел, И все бежит, кружит мой сон По выжженным лугам.
Поэзия Басё отличается возвышенным строем чувств и в то же время удивительной простотой и жизненной правдой. Для него не было низменных вещей. Бедность, тяжелый труд, быт Японии с eo базарами, харчевнями на дорогах и нищими - все это отразилось в его стихах. Но мир для него остается прекрасным.
В любом нищем, может быть, таится мудрец. Поэт смотрит на мир влюбленными глазами, но красота мира предстает перед его взглядом подернутой печалью.
Поэзия была для Басё не игрой, не забавой, не средством пропитания, как для многих современных ему поэтов, но высоким призванием всей его жизни. Он говорил, что поэзия возвышает и облагораживает человека.
Среди учеников Басё были самые разные поэтические индивидуальности.
Кикаку, эдоский горожанин, беспечный гуляка, воспевал улицы и богатые торговые лавки своего родного города:
С треском шелка разрывают В лавке Этигоя… Летнее время настало!
К школе Басё принадлежали поэты Бонтё, Дзёсо, обладавшие каждый своим особым творческим почерком, и многие другие. Кёрай из Нагасаки составил вместе с Бонтё знаменитую антологию хокку "Соломенный плащ обезьяны" ("Сару-мино"). Она была издана в 1690 году.
В начале восемнадцатого века поэтический жанр хокку пришел в упадок. Новую жизнь в него вдохнул Бусон, замечательный поэт и художник-пейзажист. При жизни поэт был почти неизвестен, стихи его стали популярными лишь в девятнадцатом веке.
Поэзия Бусона романтична. Часто в трех строках стихотворения он умел рассказать целую новеллу. Так, в стихах "Смена одежды с наступлением лета" он пишет:
Скрылись от господского меча… О, как рады юные супруги Легким платьем зимнее сменить!
Согласно феодальным порядкам, господин мог покарать своих слуг смертью за "греховную любовь". Но влюбленным удалось бежать. Сезонные слова "смена теплой одежды" хорошо передают радостное чувство освобождения на пороге новой жизни.
В стихах Бусона оживает мир сказок и легенд:
Юным вельможей Оборотилась лисица… Весенний ветер.
Туманный вечер весной. Тускло светит луна сквозь дымку, цветут вишни, и в полумгле среди людей появляются сказочные существа. Бусон рисует только контуры картины, но перед читателем встает романтический образ красавца юноши в старинном придворном наряде.
Нередко Бусон воскрешал в поэзии образы старины:
Зал для заморских гостей Тушью благоухает… Белые сливы в цвету.
Это хокку уводит нас в глубь истории, в восьмой век. Для приема "заморских гостей" тогда строились особые здания. Можно вообразить поэтический турнир в прекрасном старинном павильоне. Приехавшие из Китая гости пишут благоухающей тушью китайские стихи, а японские поэты соревнуются с ними на своем родном языке. Перед глазами читателя как будто развертывается свиток с древней картиной.
Бусон - поэт широкого диапазона. Он охотно рисует необычное: кита в морской дали, замок на горе, разбойника на повороте большой дороги, но он также умеет тепло нарисовать картинку детского интимного мирка. Вот трехстишие "На празднике кукол":
Коротконосая кукла… Верно, в детстве мама ее Мало за нос тянула!
Но помимо "литературных стихов", богатых реминисценциями, намеками на старину, романтическими образами, Бусон умел самыми простыми средствами создавать стихи изумительной лирической силы:
Они прошли, дни весны, Когда звучали далекие Соловьиные голоса.
Исса, наиболее народный и демократичный из всех поэтов феодальной Японии, создавал свои стихи в конце восемнадцатого - начале девятнадцатого века, па заре нового времени. Исса был выходцем из деревни. Большую часть своей жизни он провел среди городской бедноты, но сохранил любовь к родным местам и крестьянскому труду, от которого оп был оторван:
Всем сердцем я чту, Отдыхая в полдневный жар, Людей на полях.
В таких словах выразил Исса и свое благоговейное отношение к работе крестьянина, и стыд за свое вынужденное безделье.
Биография Исса трагична. Всю жизнь он боролся с нищетой. Его любимый ребенок умер. Поэт рассказал о своей судьбе в стихах, полных щемящей душевной боли, но в них пробивается также струя народного юмора. Исса был человеком большого сердца: его поэзия говорит о любви к людям, и не только к людям, но и ко всем маленьким существам, беспомощным и обиженным. Наблюдая потешный бой между лягушками, он восклицает:
Эй, не уступай, Тощая лягушка! Исса за тебя.
Но по временам поэт умел быть резким и беспощадным: ему претила всякая несправедливость, и он создавал едкие, колючие эпиграммы.
Исса был последним крупным поэтом феодальной Японии. Хокку потеряли свое значение на многие десятилетия. Возрождение этой формы в конце девятнадцатого века относится уже к истории поэзии нового времени. Поэт Масаока Сики (1867–1902), написавший много интересных работ по истории и теории хокку (или по его, ныне принятой в Японии, терминологии - хайку), и его талантливые ученики Такахама Кёси и Кавахигаси Хэкигодо возродили искусство хокку на новой, реалистической основе.
В наши дни популярность трехстиший еще более возросла. Одно время после второй мировой войны в литературе вспыхнул спор по поводу танки и хокку. Некоторые критики считали их второстепенными, отжившими, уже ненужными для народа формами старого искусства. Жизнь доказала несправедливость этих утверждений. Возросшая литературная активность масс после войны сказалась и в том, что все большее число простых людей сочиняет танки и хокку на самые острые, современные темы.
Хокку постоянно печатаются на страницах журналов и газет. Такие стихи - живые отклики на события дня. В них звучит голос японского народа.
В состав настоящего сборника вошли только хокку позднего средневековья: от Басё до Исса.
Перед переводчиком стояли большие трудности. Старинные хокку не всегда понятны без комментариев даже японскому читателю, хорошо знакомому с природой и бытом своей родной страны. Краткость и недоговоренность лежат в самой основе поэтики хокку.
Переводчик стремился сохранять лаконизм хокку и в то же время сделать их понятными. Надо, однако, помнить, что японское трехстишие обязательно требует от читателя работы воображения, участия в творческом труде поэта. В этом главная особенность хокку. Все растолковать до конца - значит не только погрешить против японской поэзии, но и лишить читателя большой радости вырастить цветы из горсти семян, щедро рассыпанных японскими поэтами.
Глупый человек имеет много вещей, чтобы беспокоиться о них. Те, кто делают искусство источником обогащения... не способны сохранить своё искусство живым. - М а ц у о Б а с ё
МАЦУО БАСЁ (1644 – 1694) – известнейший японский поэт и теоретик стиха родился в небогатой, но образованной самурайской семье Мацуо Ёдзаэмона. Получив хорошее домашнее образование, будущий поэт некоторое время был чиновником, но сухая официальная служба оказалась не для него. Пришлось жить на доставляемые уроками поэзии скромные средства.
Вот всё, чем богат я!
Лёгкая, словно жизнь моя,
Тыква-горлянка. (Пер. Веры Марковой - В.М. далее)
* * *
Плодотворный поэт -- Басё оставил 7 антологий: «Зимние дни», «Весенние дни», «Заглохшее поле», «Тыква-горлянка», «Соломенный плащ обезьяны» (книги 1-я и 2-я,), «Мешок угля», лирические путевые дневники, предисловия, письма об искусстве и сути творчества.. До Басё в отличии от высоко эстетической «танка», «хокку» была ближе к вмещающей любую эмоцию повседневной эпиграмме (не подписанные хокку даны в переводе автора этой статьи – С. Сангье):
Каша одна с водой, - совсем
рыжий кот отощал. ...Но любовь!
Сладостна крыши песнь!
* * *
Осень. Скука - вздохи дождей.
Так что ж? Тоску под дождь, -
к красоткам летим скорей! (Светлана Сангье - С.С. далее)
* * *
Здесь нужно оговориться: х о к к у - это определение строфической формы, вне зависимости от жанра - от содержания стиха. Пейзажно лирический жанр х о к к у называется - х а й к у. Японская стихотворная сатира в совокупности определяется как - к ё к у. У Басё же лирическо философский подтекст х а й к у - нередко сочетается с комизмом ситуации, что придает стихам особое очарование. Но и делает их весьма и весьма трудно переводимыми.
Разные языки имеют разные возможности стихотворного выражения. Отсюда два типа переводов т а н к у: в одних попытка соблюсти три строки и жёсткое количество слогов: 1-я строка - 5 слогов; 2-я - 7; 3-я - 5 или менее. Причём жёсткое соблюдение этого правила в нашем языке ограничено: в целом русское слово - длиннее плюс далеко не всегда могут быть опущены необходимые в предложении синтаксические связки, которых нет в языке иероглифов. Приведённые здесь переводы Г.О. Монзеллера по форме - внешне самые правильные и близкие строфике подлинника.
Переводы второго типа при ломке внешней формы х о к к у стремятся передать трудноуловимое философское содержание: путь заманчивый и опасный, безнадежно завлекший и автора этой статьи. Возможен ли полностью - и в эмоциональном, и в ритмическом, и в образном смысле --- адекватный перевод с восточного языка на европейский с сохранением всех оттенков оригинала?.. Наверное, именно поэтому многие переводчики оставляли по мастерству равнозначные переводы обоих видов: и даже при таком двойном переводе содержание трёх строчника х о к к у выражается не полностью.
* * *
Смеётся в окно луна, - она
в хижине бедной моей засыпала
золотом все четыре угла.
* * *
Луна ушла - золото унесла.
Стол пустой, темны четыре угла.
...О, мимолётности вкус! (С.С.)
Я банан посадил –
и теперь противны мне стали
ростки бурьяна... (В.М.)
* * *
Посадил я у дома банан, - и бурьян
Не даёт мне покоя. А был тот бурьян - верным
Спутником долгих скитаний моих.
* * *
Посадил я у дома банан, -
И бурьян стал противен мне...
Спутник скитаний моих! (С.С.)
Возле подаренной ему одним из учеников скромной хижины поэт сам посадил банан. Считается, что именно он подарил поэту псевдоним: «банан» - яп. «басё». С 1884 г. последнее десятилетие своей жизни Басё много странствует пешком, в одиночестве или с кем-то из учеников.
В путь! Покажу я тебе,
Как в далеком Есино вишни цветут,
Старая шляпа моя. (В. М.)
* * *
Как свищет ветер осенний!
Тогда лишь поймете мои стихи,
Когда заночуете в поле. (В. М.)
* * *
Плетёная шляпа (какую обычно носили монахи), простой коричневый плащ, на шее сума, как у всех паломников и нищих; в руке посох и буддийские чётки, --таков был простой дорожный наряд. В сумке лежали две-три книжки стихов, флейта и крохотный деревянный гонг.
В пути я занемог.
И всё бежит, кружит мой сон
по выжженным полям. (В. М.)
* * *
Заболел в пути.
Снится: полем выжженным
Без конца кружу. (Г.О. Монзеллер)
* * *
Занемог в пути. Мнится, -
Всё кружу выжженной стезёй
в бесконечности. (С.С.)
Едва-едва я добрёл
Измученный до ночлега...
И вдруг – глициний цветы! (В. М.)
* * *
Измученный, я до ночлега
Едва добрёл... О, снег глициний здесь, -
Дождём цветочным щедро всё увито! (С.С.)
* * *
Простые любители поэзии и аристократы - все желали заполучить в гости уже знаменитого странника, надолго нигде не задерживающегося. Источник поэзии – путешествия служили упрочению известности, но едва-ли были полезны для хрупкого здоровья поэта. Зато странствия способствовали почерпнутому в философии дзэн принципу «вечного одиночества» или «печали поэтического одиночества» (ваби). Освобождая от мирской суеты, нищие странствия помогали служить только высшему сакральному предназначению: «Ваби и поэзия (фуга) далеки от повседневных нужд…» (Послесловие Басё к своему сборнику «Пустые каштаны»).
Сакральный смысл должен быть освобождён от повседневности, чтобы преобразить её, -- сквозь её призму явить сияние вечности:
Парящих жаворонков выше
Я в небе отдохнуть присел -
На самом гребне перевала. (В.М.)
* * *
Отдохнуть присел
Выше жаворонков я;
Горный перевал... (Г.О. Монзеллер)
* * *
В лазури жаворонков выше
Я отдыхаю. Я устал. Небесный горный
Перевал. И шаг последний - ещё выше. (С.С.)
________________________
Паутинки в вышине.
Снова образ Будды вижу
На подножии пустом. (В.М.)
* * *
Паутинки в вышине - нитей
Разноцветных чудо. Образ Будды -
Всюду-всюду: мир - подножие ему. (С.С.)
Басё стремится отразить мир и сопричастного ей человека минимальными средствами: как можно более ударно кратко – незабвенно кратко. И, раз только прочитав, хокку Басё невозможно забыть! Воистину, это «грустное просветление отрешённости» (саби):
В осенних сумерках
Долго-долго тянутся досуги
Скоротечной жизни. (В.М.)
* * *
Луна или утренний снег...
Любуясь прекрасным, я жил как хотел.
Вот так и кончаю год. (В.М.)
Искусство и эстетика не служат прямому морализированию, тем не менее они несут высшую мораль – принцип «мгновенного озарения»:
В день рождения Будды
Он родился на свет,
Маленький оленёнок. (В.М.)
* * *
Грустите вы, слушая крик обезьян!
А знаете ли, как плачет ребёнок
Покинутый на осеннем ветру? (В.М.)
_______________________
Старый пруд заглох.
Прыгнула лягушка... миг -
Тихий всплеск воды. (Г.О. Монзеллер)
* * *
Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине. (В.М.)
* * *
Пруд умирает... Спят
В воде года. Всплеск лягушачий -
Рябь - сомкнулася вода. (С.С.)
Удивительно, что видение мира японским поэтом 17 века иногда очень близко В 19 веке русским поэтам, с японской поэзией едва-ли знакомым. Особенно ярки созвучия с Басё в стихах Афанасия Фета. Конечно, конкретные реалии – цветы, животные, элементы пейзажа – в разных странах разные. Но в основном, будто одними глазами увидено.
Естественно, что с детства знающие Фета русские переводчики Басё могли добавить совпадений: свободный от влияний переводчик - из области фантазии (ибо переводчик - родился в определённой стране и образован определённым образом). И всё равно такие совпадения могли явиться только при условии, что созвучия имеются в японском и русском оригиналах. Сравним строки Басё с приведенными в нижней колонке отрывками из стихотворений Фета:
Б А С Ё
Жаворонок поёт,
Звонким ударом в чаще
Вторит ему фазан.
* * *
Из сердцевины пиона
Медленно выползает пчела…
О, с какой неохотой!
* * *
Как быстро летит луна!
На неподвижных ветках
Повисли капли дождя…
* * *
Есть особая прелесть
В этих, бурей измятых,
Сломанных хризантемах.
* * *
О этот долгий путь!
Сгущается сумрак осенний,
И - ни души кругом.
* * *
Опала листва.
Весь мир одноцветен.
Лишь ветер гудит.
* * *
Тоненький язычок огня, -
Застыло масло в светильнике.
Проснёшься... Какая грусть! - Пер. Веры Марковой
__________________________________
А Ф А Н А С И Й Ф Е Т
…Вот жук взлетел и прожужжал сердито,
Вот лунь проплыл, не шевеля крылом. (Степь вечером)
* * *
Пропаду от тоски я и от лени…
В каждый гвоздик душистой сирени,
Распевая, вползает пчела. (Пчёлы)
* * *
Месяц зеркальный плывёт по лазурной пустыне,
Травы степные унизаны влагой вечерней...
Длинные тени вдали потонули в ложбине.
* * *
Осыпал лес свои вершины.
Сад обнажил своё чело.
Дохнул сентябрь, и георгины
Дыханьем ночи обожгло.
* * *
Истрепалися сосен мохнатые ветви от бури,
Изрыдалась осення ночь ледяными слезами,
Ни огня на земле...
Никого! Ничего!...
* * *
Какая грусть! Конец аллеи
Опять с утра исчез в пыли,
Опять серебряные змеи
Через сугробы поползли. (Афанасий Фет)
__________________________________
Зачем переводить Басё, когда в его переводах уже нет недостатка? Зачем вообще переводят не только профессионалы? Неисчерпаемость внутреннего – за словами – смысла поэзии Басё сама по себе отставляет возможность разных, несхожих взглядов. Обдумывая - как бы "приспосабливая" к себе строки большого мастера, в первую очередь, стремишься понять самого себя – вспомнить что-то свыше дарованное, но забытое.
Переводить – безмерное удовольствие и столь же безмерный труд: буквы уже плывут перед глазами, а всё переставляешь слова! Без прогулки проходит законный выходной. Обедал ты или нет?! И всё не оторваться от блокнота, - нечто сродни светлой магии! Переводишь, - и бредёшь с поэтом по дорогам средневековой Японии или по дорогам собственной страны?! Главное: видишь всё внове – как в первый день творения: себя как в первый день творения!
Впервые я познакомилась с Басё в переводе Г. О. Монзелер (2). Хоть ныне его упрекают во многом, на мой взгляд, очарование - «запах» поэзии японского мастера переводчик донёс. Очень нравятся мне переводы Веры Марковой, - её тоже туманно упрекают в «отсутствии цельности композиции и плавности интонации оригинала». Зато переводчица нашла равновесие между европейской рассудочность и скреплённой традициями японской культуры для европейца «рваной» образностью танку и хокку! Ведь, если читатель не проникся, для чего и перевод? (Любители упрекать чаще всего сами не переводят.
«Слова не должны отвлекать внимание на самих себя, потому что истина - за пределами слов» - уверял Басё. С этим весьма сходно Афанасий Фет (кстати, великолепный и педантичный переводчик с немецкого, латыни и греческого!) говаривал, что поэзия – не вещи, а только запах вещей, - их эмоциональное отражение. Что же тогда перевод: запах запаха стихов?..
Вообще, не подойти ли к проблеме перевода с другой стороны?! Чем более переводов, тем богаче выбор читателя: сравнение оттенков смыслов эстетически обогащает читателя! Причисляя самоё себя к непрофессиональным любителям перевода (трогает за душу – не трогает…), я не соперничаю и не спорю здесь ни с кем.
Известный перевод Георгия Оскаровича Монзелер перепечатываю (сверху на странице) как дань моей благодарности и уважения к этому – увы! – не встреченному мною в жизни человеку; ниже свой перевод. ...Даже и не перевод в прямом смысле, но перепевы темы - личный опыт сопричастности к «мгновенному озарению» великого японского поэта.
____________________________________________
МАЦУО БАСЁ. В Е С Н А. - ПЕРЕВОД Г. О. МОНЗЕЛЕР (1)
Ах, соловушко!
И за ивой ты поешь,
И перед кустом. (Г.О.М.)
* * * * *
Соловей - певец! И за сливами
Ты поёшь, и на веточке ивовой, -
всюду весть весны!
_____________________
Сливу уже сорвал...
Хочется камелию
Положить в рукав! (Г.О.М.)
* * * * *
Дождались весны! Сливовый цвет -
в рукаве уже. И камелию тоже хочется, -
жаль сорвать цветок.
________________________________
Скажет кто-нибудь:
"Надоели дети мне!" -
Не для тех цветы! (Г.О.М.)
* * * * *
"Как докучливы дети
Мне!" - если скажет кто, -
для него ль цветы?!
______________________
Месяц со стыда
Скрылся в облаках совсем -
Так красив цветок! (Г.О.М.)
* * * * *
Так пьянит цветок красотой, -
Глаз не отвести! Месяц со стыда
в облако ушёл.
_________________________
Лето близится...
Рот тебе бы завязать,
Ветер на цветах! (Г.О.М.)
* * * * *
Срывает ветер цвет – весны очарованье.
О, ветер, ветер! Завязать тебе бы
на устах дыханье!
____________________________
Вот упал листок...
Вот еще листок упал...
Это - ветерок. (Г.О.М.)
* * *
Роняет лепестки цветок...
Листок... Ещё один... Ах, ветер -
шаловливый господин!
_______________________________
Ну, и жарко же!
Даже раковины все,
Рты открыв, лежат... (Г.О.М.)
* * * * *
Жарко, - мочи нет!
В обмороке рты разинули - рты
захлопнули даже раковины.
________________________
Скал азалии
Алы от кукушкиных
Слезок красящих.* (Г.О. М.)
* * * * *
Кукушка плачет и поёт, -
и слёзы алы её. И алятся от слёз
цветы азалии и скалы.
*По японскому поверью кукушка плачет красными слезами
_________________________
О, камелии!
"Хокку" написать мне мысль
В голову пришла. (Г.О. М.)
* * * * *
О, камелии! Нынче время вам.
Рифма расцвела, - «хокку»
вновь пишу!
______________________
Ночь совсем темна...
И, гнезда не находя,
Плачет пташечка. (Г.О. М.)
* * * * *
Так уж ночь темна...
Не найдя гнезда, пташка плачется -
стонет малая.
__________________________
Как прохладна ночь!
Ясный месяц молодой
Виден из-за гор. (Г.О. М.)
* * * * *
Как дышит ночь прохладой!
Ясный месяц – красавец молодой-
глядится из-за гор.
_________________________
Летом ночью ты
Раз ударишь лишь в ладонь -
И уже светло! (Г.О. М.)
* * * * *
Так летом ночь робка!
В ладони хлопнешь, - эхо звенит.
Луна бледнеет, - уже рассвет.
______________________
Постоянно дождь!
Как давно не видел я
Лика месяца... (Г.О. М.)
* * * * *
Дождь. Дождь... Так долго
уже не виден лик ясный месяца.
И вылиняла радость.*
*Лето в Японии – скучный сезон дождей.
_______________________
Майский дождь не шел
Здесь, наверно, никогда...
Так сияет храм! (Г.О. М.)
* * * * *
Как ярко крыша храма золотится!
Не шёл совсем здесь дождь, - или
монахи буддийские так святы?!
* * *
Упал листок... Ещё один
Непрошенный. О, увяданья господин -
О, ветер осени!
________________________
О С Е Н Ь
Осень началась...
Вот и бабочка росу
С хризантемы пьет. (Г.О. М.)
* * * * *
Начало осени. И бабочка,
забывшись, последнюю росу
из хризантемы так жадно пьёт!
_________________________
О! камелия
Опадая пролила
Воду из цветка... (Г.О. М.)
* * * * *
Умчалось! Лето провожая
Грустит камелия, слезой
росу и лепестки роняя.
______________________
Высока вода!
И в пути придется спать
Звездам по скалам... (Г.О. М.)
* * * * *
Небо на землю опустилося, -
Поднялась вода. Нынче на скалах
звёздам ночевать!
_______________________
Ночью при луне
У подножья гор туман,
Облачны поля... (Г.О.М.)
* * * * *
Горы облачны. В молоке поля
у подножия. Ночью под луной
стелется туман...
___________________
Как заговоришь
Осенью при ветре ты,
Холодно губам... (Г.О.М.)
* * * * *
Торопись сказать! Осенью
На ветру холодно губам, -
стыло на сердце.
________________
Повернись сюда!
Сумерками осенью
Скучно ведь и мне... (Г.О.М.)
* * * * *
Обернись ко мне! В хмурых
сумерках старой осени
так печально мне!
_________________
Осенью такой
Как живется в облаках
Птицам в холода? (Г.О.М.)
* * * * *
Осень, осень... Холода множатся.
Как живётся в облаках мёрзлых
птицам – как им можется?!
_______________________
Думается мне:
Ад похож на сумерки
Поздней осенью... (Г.О.М.)
* * * * *
Мнится - видится: Ад –
как сумерки поздней осенью…
Хуже некуда!
______________________
Вот занятно как
Превратится ли он в снег,
Этот зимний дождь? (Г.О.М.)
* * * * *
Ледяная изморось: кап, кап, - дрожь.
Превратишься ли ты в снег,-
скучный зимний дождь?!
__________________________________
Ведь не умерли
Под снегом вялые
Камышей цветы? (Г.О.М.)
* * * * *
Совсем завяли камышей цветы, -
погибли или о весне в снегу
им снятся сны?
____________________
Только снег пойдет, -
Балки гнутся в потолке
Хижины моей... (Г.О.М.)
* * * * *
Снег падает – трещит тростник
на крыше. В лачуге холодно, -
летите думы выше!
____________________
Хоть и холодно, -
Но в пути вдвоем заснуть
Очень хорошо! (Г.О.М.)
* * * * *
Так уж холодно! Ветер лют.
А вдвоём заснуть на пути -
так бы сладостно!
______________________
Чтобы видеть снег -
До того, что с ног валюсь, -
Я брожу везде. (Г.О.М.)
* * * * *
1. Снег первой ризою укрыл поля.
С ног падаю, но всё брожу, брожу
я от суеты вдали...
2. Гляжу на снег. Уже замёрз, застыл, -
А всё не надышусь снегов дыханьем.
...Как уберечь сиянье чистоты?!
1. Георгий Оскарович Монзелер (1900 – 1959) - японовед и китаевед. В 1930–1931 – преподаватель ЛГУ. В 1934 был выслан (возможно, уехал сам, спасаясь от ареста), на Север, где работал «в экспедиции по обследованию ресурсов Кольского полуострова». По возвращении работал в ЛВИ (до 1938 г.) и других учреждениях АН СРСР. Переводил стихи (Ли Бо, Басё), чаще выступал как автор подстрочников (для Гитовича, Ахматовой и других).
2. Приведённый выше перевод Монзелер «Из стихотворных циклов Басё» напечатан в сборнике под редакцией - Конрад Н. И. Японская литература в образцах и очерках. Том 1. С. 463-465. Ленинград. Издание института живых восточных языков имени А. С. Енукидзе, 1927 г.
Образ в поэзии Басё как форма отражения действительности, преображаемой в свете эстетического идеала художника, призван показать дух вещей, реальность, которая постигается интуитивно через конкретные явления окружающего мира.
У Басё особую значимость приобрели образы природы, поскольку природу поэт рассматривал как источник истины и красоты: «Я вижу цветы и слышу птиц, и у меня получаются стихотворения, в которых их жизни, их души и все изменения во вселенной» . Повседневность человеческой жизни, преломленная в эстетическом сознании поэта, также вылилась в образы, наполненные глубоким смыслом познания внутренней сущности явлений. Как пишет В. Н. Маркова, поэзия Басё «изображает жизнь природы и жизнь человека в их слитном, нерасторжимом единстве на фоне круговорота времен года».
В создании образа и его подаче Басё исходит из посылки о значительности всего и вся, поэтому образ всегда позволяет и в малом ощутить величие мира. Образ рождается как результат одночувствования поэта с изображаемым (хосоми), он несет в себе мотив печали и сострадания (сиори) и оставляет ощущение невысказанного «избыточного чувства» (ёдзё):
Духовное единство человека и природы, мысль о единой сущности мира раскрываются в образе маленького живого существа - краба, прикоснувшегося к ноге. Этот образ создает также дополнительное ощущение прозрачности, свежести и взаимодействует с образом чистой воды. В первых двух строках внимание автора фокусируется на образе краба, и пространство хайку как бы сжимается до минимума. Последняя строка раздвигает границы изображаемого. Образ, заключенный в ней, говорит не просто о прозрачности воды, он также служит цели выведения эмоционального содержания хайку из рамок изображения единичного явления в плоскость, пространственно не ограниченную.
Значительное место в хайку заняло образное раскрытие мира бедняков. Для японской поэзии это не было новым явлением, достаточно вспомнить творчество Яманоуэ Окура (VIII в.) с его социальными мотивами. Знакомство Басё с китайской поэзией эпохи Тан (618 - 906), отмеченной в творчестве ряда поэтов гражданственными идеями, также сыграло свою роль. Но более всего здесь сказались веяния века, развитие городской культуры и связанный с ним общий.процесс демократизации литературы.
Но в то же время образ человека в поэзии Басё, стоящего на буддийских позициях, отмечен своеобразием. По словам И. М. Рейснера, «личности, как таковой, реально существующей, буддизм не признает». В силу этого в творчестве поэта социальные и гражданственные мотивы исключаются, а демократизм принимает специфическую форму преломленного демократизма дзэн с его идеей причастности Будде всего сущего. В связи с творчеством Кавабата Ясунари, также испытавшего воздействие дзэн, К. Рехо пишет: «Дзэнский принцип естественности образа, исходящий из восприятия природы как главного всеобщего начала, не отводит человеку какой-либо исключительной роли. Мир не рассматривается как арена человеческих деяний, на которой человек - герой и творец. В эстетике дзэн человек выступает как одно из явлений природы и находится с ней в нерасторжимом единстве. В искусстве дзэн природа обретает прежде всего эстетическое значение. Отвергая творческий анализ, искусство дзэн стоит как бы над социальными битвами...» . Вместе с тем, если в литературе эпохи Хэйан были даны глубокие психологические характеристики человека и в поэзии вака в центре внимания находились его интимный мир, любовные переживания, то поэзия Басё далека от этой сферы человеческих эмоций. Здесь человек не предстает в совокупности своих страстей и желаний, а являет свою очищенную от земного сущность, единую с сущностью природы, и оказывается как бы приподнятым над землей:
В стихотворении «Бедняк» бытовой фон отодвигается глаголом «перестал» («какэру»), и взор человека устремляется к высокому - луне, семантически включающему понятия истинного, чистого, печального, одинокого. Во втором стихотворении наблюдается противоположная последовательность. Природа входит в быт, вводится глаголом «быть живым» («икэру») - так говорят о срезанных растениях, сохраняемых в сосуде с водой. Единство двух миров, природы и человека, выражено также пространственной деталью - «под сенью их», - и окружающая бытовая обстановка как бы заслоняется азалиями.
Часто в стихах Басё духовный облик человека выражается через описание его быта - скудного, непритязательного:
Опустошая быт, поэт возвышает человека, поскольку бедность в его системе представлений выступает синонимом благородства. Это проявилось в данном стихотворении благодаря его откровенно юмористическому содержанию, в котором разрушено само понятие быта.
Примечательно, что человек у Басё показан не статично, а в своем труде: бедняк обмолачивает рис, сборщицы собирают чай, старик носит корзины устриц, крестьянин идет с охапкой сена. Поэзия выражает проникновенное сочувствие человеку.
Одной из черт поэзии Басё является органическое сочетание в ней новых образов с традиционными, которые часто употребляются в одном стихотворении и обусловливают богатый эмоциональный отклик:
Цикада - традиционная метафора бренности жизни, ее быстротечности. Этот образ, емкий по своему содержанию, вводится в сочетании с образами иного плана, не связанными с поэтической традицией (тишина, скалы), и передает мысль о вечной изменчивости мира. Единство двух образов противоположного значения - чистой, незыблемой тишины и звона цикад - позволяет поэту показать глубину веков и мгновение жизни. К этому стихотворению подходят слова Хаттори Дохо: «Хайку имеет “облик вечного”». К этому следует добавить: и говорит о «преходящем».
Хайку Басё раскрывают перед читателем новый поэтический мир, поэтому для «их характерно «нетрадиционное» употребление традиционных образов, часто поэт использует их в новых ситуациях и переосмысляет:
В день праздника душ видится дым, который поднимается над полем, где кремируют умерших, - и в сердце проникает печаль. Кэнко-хоси (1283 - 1350) писал: «Если бы наша жизнь продолжалась без конца, не улетучиваясь, подобно росе на равнине Адаси, и не уносясь, как дым над горой Торибэ, ни в чем не было б очарования. В мире замечательно именно непостоянство». Гора Торибэ находилась в окрестностях храма Киёмид-зу, и в старину там располагалось кладбище. Дым над горой Торибэ - дым от кремации трупов - стал одним из фигуральных выражений, говорящих о непрочности земного бытия. Он придает особую окраску стихотворению и формирует его общую атмосферу. Причем здесь он употреблен в произведении, написанном по конкретному поводу, где его традиционный ассоциативный подтекст оказался как нельзя более к месту.
Басё, используя традиционный образ, как бы «приземляет» его в том смысле, что приближает его к человеку, к обыденной жизни:
Фиалки - традиционный предмет воспевания в японской поэзии. Эта традиция берет свое начало от стихов «Манъёсю». Например, стихотворение Ямабэ Акахито (первая половина VIII в.):
У Басё этот образ включен в иной контекст: поэт видит фиалки в горах и лишь на мгновение останавливает на них свой взгляд. Хайку передает состояние беззаботности, беспричинной радости, которое выражается словами: «отчего-то легко». Образ как бы обретает осязаемость, легкость взамен традиционной «возвышенности».
Традиционный образ может приобретать новую направленность, переводиться из плоскости серьезной в плоскость юмористическую:
Плывущее гнездо чомги, часто воспевавшееся в вака и рэнга, особенно гнездо чомги на озере Бива, служило выражением неопределенной печали, а также бренности бытия и суетности человеческого существования, как, например, в танка Дзюнтокуин (1197 - 1242):
В хайку Басё предлагает пойти из Эдо в Оми, посмотреть на гнездо чомги, плывущее по озеру Бива. В «Трех книгах» сказано: «В выражении „пойдем посмотрим" заключен юмор этого стихотворения». Это замечено небезосновательно, ведь из Эдо в Оми путь неблизкий. Таким образом, у Басё традиционный образ печали (гнездо чомги) вводится в контекст, ему ранее несвойственный, а в связи с этим и изменяет свою роль, свою окраску. Мотив печали, традиционно ему сопутствующий, в хайку приглушен, затушеван юмористической тональностью стихотворения.
Образ, будучи использован в сходном контексте, обретает, однако, другое звучание, по-иному воздействует на читателя
Поэт внимательно смотрит на печальный, почти беззвучный дождь, и в созданной им картине ощущается" одиночество. Образ весеннего дождя, скользящего крыше, встречался и в вака:
От вака хайку отличается своей будничностью. Старые осиные гнезда, протекающая крыша вносят в описание весеннего дождя элемент «преходящего».
Как видно из приведенных примеров, каждый образ с его традиционным значением позволяет развернуть контекст хайку в прошлое. Роль традиционного образа в каждом стихотворении различна, зависит от направленности хайку и определяется его стилевой системой.
Традиционные образы, сочетаясь с новыми отражающими простые явления повседневности, осовремениваются, приближаются к жизни, воспринимаются как собственные образы хайку.
В поэзии Басё обнаруживаются также образы, которые можно назвать импрессионистскими. Порой поэт показывает внешний мир через цвет, звук, запах, передавая сиюминутное ощущение. «Есть одна-единственная правда, - говорит Э. Манэ, - это схватить сразу, на лету то, что видишь. Импрессионист не задумывается, соответствует ли его представление объективным свойствам и качествам предмета, явления. „Реальность" импрессиониста порой лишь субъективная правда его восприятия». У Басё с помощью таких образов реальность подается как нереальность, оставляя ощущение скрытой тайны.
Особую роль играет белый цвет как выражение сокровенного, непостижимого - пустоты.
В этом хайку звук предстает окрашенным, что усиливает ощущение наступивших сумерек. Присутствие антонимического ряда заставляет предположить, что если крик уток - белый, пронзительный, высокий, то шум моря - темный, рокочущий, глухой. Два образных пласта стихотворения слиты, едины, но это внутренняя связь, скрытая, она ощущается через противопоставление образов.
Белый цвет часто выступает синонимом холода:
Хайку показывает единство зрительного образа и осязательного: белый, вымытый лук создает ощущение холода.
В этом же смысле холодный - белый - цвет становится эпитетом осеннего ветра, создавая традиционный поэтический образ, берущий свое начало от стихов «Манъёсю», где встречается выражение «белый ветер» в значении «осенний ветер»:
Атмосферу вечера поэт передает неожиданными образами: звук колокола пропал, но он поглощен ароматом цветов, которые начинают источать этот звук. В хайку применено нарушение фразеологизмов. Глагол «звонить» должен относиться к колоколу, глагол «киэру» в значении «исчезать» - к аромату. Составные компоненты фразеологизмов присутствуют, но переставлены разъединены. Приведенное стихотворение как бы выражает мысль Басё: «Создавать хайку - значит иметь дело с действительностью, пока она находится в воображении».
Цитируется по изданию: Бреславец Т.И. Поэзия Мацуо Басё, ГРВЛ изд-ва "НАУКА", 1981
Подготовка материала: kernell_panic
Конспект урока в 7 классе.
Тема: Жизнь и творчество Мацуо Басё (1644- 1694 гг). Хокку.
Организационный момент: проверьте наличие всех предметов к уроку (учебник, тетрадь, письменные принадлежности), сядьте ровно.
Цели:
знакомство с японскими легендами и обычаями, с некоторыми фактами биографии М. Басё;
выявление особенностой структуры хокку, смысловой нагрузки строк, принципов сложения хокку, особенностой эволюции жанра;
формирование навыков выразительного чтения, работы с учебником и таблицами.
Оборудование кабинета: книжная выставка, иллюстрации к уроку, презентация Microsoft Power Point, мультимедийный проектор.
Тип урока: комбинированный.
Методы: словесный (объяснение, работа с учебником и книгой) и наглядный (иллюстрации, демонстрации).
Ход урока:
Актуализация знаний.
Слово учителя:
Мацуо Басё (настоящее имя - Мунэфуса, 1644–1694) - великий японский поэт, сыгравший большую роль в становлении поэтического жанра хайкай.
Басё родился в провинции Ига, в центральной части острова Хонсю, в небогатой самурайской семье, в детстве получил хорошее образование. В 1672 г. покинул родные места и поселился в Эдо (современный Токио), где примкнул к одной из ведущих поэтических школ того времени - Данрин. Пользовался большим авторитетом уже при жизни и имел много учеников.
Долгое время Басё жил в предместье Эдо - Фурукаве, в хижине, подаренной ему Сампу, одним из его учеников. Рядом с этой хижиной был посажен банан (басё), поэтому хижина получила название Банановой (басё-ан), отсюда и псевдоним поэта.
Басё много путешествовал по стране, но самое большое признание получил как мастер трехстиший (хокку), которые к тому времени выделились в самостоятельный поэтический жанр.
Поэтическое наследие Басё представлено 7 антологиями, созданными им и его учениками: "Зимние дни" (1684), "Весенние дни" (1686), "Заглохшее поле" (1689), "Тыква-горлянка" (1690), "Соломенный плащ обезьяны" (книга 1-я, 1691, книга 2-я, 1698), "Мешок угля" (1694), лирическими дневниками, написанными прозой в сочетании со стихами (наиболее известный из них - "По тропинкам Севера"), а также предисловиями к книгам и стихам, письмами, содержащими мысли об искусстве и взгляды на процесс поэтического творчества.
Поэзия и эстетика Мацуо Басё оказали влияние на развитие японской литературы средних веков и нового времен и.
- Учащиеся конспектируют материал, записывают значение новых сло в.
1) Самурай- член привилегированной феодальной касты Японии.
2) Хокку (хайку)- жанр и форма японской поэзии; трехстишие, состоящее из двух опоясывающих пятисложных стихов и одного семисложного посередине; из 17 слогов, составляющих один столбец иероглифов.
3) Каллиграфия- искусство писать четким, красивым почерком.
4) Антология- избранных произведений (литературных, философских, музыкальных) разных ;
5) Теза- положение, утверждение, выставляемое и потом доказываемое в каком- нибудь рассуждении .
6) Антитеза - в художественной литературе стилистическая фигура, сопоставление резко контрастных или противоположных понятий и образов для усиления впечатления.
7) Катарсис - сильное эмоциональное потрясение, которое вызвано не реальными событиями жизни, а их символическим отображением.
2.Обращение к статье учебника (с.263-268), после совместного прочтения, отвечаем на вопросы:
1) Каким вы представляете себе Басё?
2) Какие чувства вызвал у вас образ жизни Басё и его отношение к творчеству?
3. В 1680 году Басё создал первоначальный вариант знаменитого в истории японской поэзии стихотворения:
На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер.
К работе над ним поэт возвращался в течение нескольких лет, пока не создал окончательный вариант. Это говорит о том, как упорно Басё работал над каждым словом. Затянувшиеся годы поисков закончились, он нашел свой путь в искусстве.
4. Обращение к статье учебника о хокку. Заполнение таблицы.
структура хокку
Трехстрочные поэтические миниатюры из 17 слогов.
Трехстишие, состоящее из двух опоясывающих пятисложных стихов и одного семисложного посередине
Первая строка- теза, вторая- антитеза, третья- катарсис (объяснить учащимся термины).
эстетические принципы сложения хокку.
«сатори»- состояние озарения
«саби»- одиночество, отчуждение от всего внешнего мира
«каруми»- легкость и возвышенность, простота восприятия
«хосоми»- тонкость и ломкость
«сюри»- грусть, сочувствие
«фуэки-рюко»- постоянная изменчивость мира, единство движения и покоя
эволюция жанра
Хокку- комический жанр (Аракида Моритикэ (1465-1549)
Хокку- лирический жанр (Мацуо Бесё)
Расширение тематики хокку (Танигутти Бусон (17160-1783)
Подведение итогов работы.
Хокку- не стихи, а образ жизни, погружение в мир одиночества, грусти и счастья внутреннего прозрения, в мир открытий, который окружает и в который необходимо всмотреться.
Обращение к иллюстрациям учебника (с.264,265, 268, 269).
Выразительное чтение учащимися хокку: «Конец осенним дням»
Конец осенним дням.
Уже разводит руки
Каштана скорлупа.
Определите содержание тезы, антитезы и катарсиса.
теза- «конец осенним дням»
антитеза - «уже разводит руки»
катарсис - «каштана скорлупа»
Какой образ воссоздан в хокку? (Раскрытые створки каштана, как разведенные в недоумении руки перед неизбежностью наступления зимы).
III . Итоги урока
Слово учителя:
Поэзия и проза Басё открывают перед нами Японию того времени. Поэт надеялся еще продолжить свои странствия на север, чтобы повидать всю страну, но смерть застала его в 1694 г. в городе Осака, где он умер, окруженный своими учениками.
Басё основал свою школу, совершившую переворот в японской поэзии. После его смерти школа постепенно распалась.
В XX в. хокку получило название хайку.
IV. Домашнее задание.
Выучить наизусть хокку (по выбору).
Индивидуальное задание:
подготовить сообщение о замке Инуяма;
о японской каллиграфии;
о герое Ёсицуне.
Использованный материал:
http://www.tonnel.ru/?l=gzl&uid=1081&op=bio - Биографии. История жизни великих людей
Литература 7 класс: Учебник для общеобразовательных учреждений: В 2 ч. Ч 2 / Авт. Сост. Г.С. Меркин.- 7 –е изд, М.: ООО «ТИД «Русское слово- РС», 2009.- 344с
Толковый словарь русского языка. Под редакцией Д. Н. Ушакова Под редакцией Д.Н. Ушакова. – М.: ООО «Издательство Астрель», ООО «Издательство АСТ», 2000. – 848с.
МАЦУО БАСЁ
(1644—1694)
Странник из банановой хижины
Известнейшим представителем японской поэзии позднего Средневековья является Мацуо Басё. Поэт родился в городе Уэно на острове Хонсю. Он был третьим ребенком в семье небогатого самурая 1 Мацуо Ёдзаэмона.
С юных лет Мацуо полюбил поэзию. В 1662 г. состоялся его литературный дебют: в антологии поэзии «Гора Саё-но Нака-яма» были опубликованы два стихотворения Мацуо.
В 1672 г. Мацуо отправился в Эдо (старое название Токио). К этому времени он уже получил некоторую известность как поэт. Постепенно Мацуо приобрел репутацию хорошего учителя стихосложения, у него появились ученики, а затем он возглавил школу под названием «Подлинная» («Сёфу»). Один из учеников, сын богатого купца, подарил ему хижину на берегу реки Сумида. Возле домика было посажено банановое дерево, по-японски — басё. В 1682 г. поэт взял название растения в качестве псевдонима. «Басё» вытеснил из памяти потомков все прочие имена и прозвища поэта, которых у него было немало.
В конце 1682 г. в Эдо произошел пожар, во время которого сгорела скромная хижина Басё. В 1684 г. жилище было восстановлено, однако поэт решил стать странником. Десять лет Басё путешествовал, наблюдая за жизнью в разных уголках Японии. Дорожные впечатления отразились в его книгах.
Последним странствием Басё стала поездка в город Осака. Там он заболел и 12 октября 1694 г. умер, окруженный своими учениками.
Понятие о хайку. Особенности хайку Басё
Басё создавал стихотворения в традиционной японской поэтической форме — хайку (в литературоведении также используют название «хокку»).
Японское хайку состоит из 17 слогов. Записывают хайку в один столбец иероглифов. В начале ХХ в. хайку стали переводить на западные языки и записали их как трехстишия. В этой форме записи сделаны почти все переводы хайку на русский и украинский языки.
Перу поэта принадлежат около двух тысяч хайку. Стихотворения Басё просты и лаконичны по форме, но очень емки по содержанию. Чтобы передать настроение, мысль, чувство в чрезвычайно краткой форме, от поэта требовалось много усилий. Он подолгу подбирал каждое слово, оттачивал строки. Например, в 1680 г. Басё создал первоначальный вариант самого известного в истории японской поэзии стихотворения «Осенний вечер», а затем в течение нескольких лет возвращался к работе над текстом, пока не получил окончательный вариант:
На голой ветке Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер.
(Перевод В. Марковой)
В стихотворении при помощи нескольких искусно выбранных деталей не только изображена картина поздней осени, когда природа будто замерла в печальной неподвижности, но и отражено душевное состояние поэта: одиночество, грусть и печальная умиротворенность.
Лаконичная форма хайку позволяла Басё разбудить творческое воображение, ассоциативное мышление читателя. Согласно японским канонам стихосложения, мыслям и фантазиям читающего должен быть оставлен большой простор, чтобы человек открыл зашифрованный в произведении глубинный смысл или вложил в него свой собственный. Например, прочитав хайку «Осенний вечер», одни читатели вспомнят
картины увядания природы, другие — моменты жизни, когда им было одиноко, как ворону на голой ветке, у третьих в памяти всплывут знакомые поэтические строки об осени других авторов. Изумляя точностью художественных деталей, хайку Басё приглашают к сотворчеству, обостряют внутреннее зрение, открывают бесконечную перспективу.
Осмысливаем прочитанное
1. Что вам известно о Басё? Какой факт его биографии и почему произвел на вас особое впечатление?
2. Дайте определение понятия «хайку».
3. Почему стихотворения жанра хайку называют «поэзией умолчания»?
4. Перечислите особенности хайку Басё. Чем они отличаются от известных вам стихотворений?
5. На ваш взгляд, трудно ли переводить хайку? Обоснуйте свой ответ.
Из сердцевины пиона Медленно выползает пчела...
O, с какой неохотой!
В ответ на просьбу сочинить стихи Вишни в весеннем расцвете.
Но я — о горе! — бессилен открыть Мешок, где спрятаны песни.
Иней его укрыл,
Стелет постель ему ветер.
Брошенное дитя.
Все в мире быстротечно!
Дым убегает от свечи,
Изодран ветхий полог.
Кувшин для хранения зерна Вот все, чем богат я!
Легкая, словно жизнь моя,
Тыква-горлянка.
Посадили деревья в саду.
Тихо, тихо, чтоб их ободрить,
Шепчет осенний дождь.
Жаворонок поет.
Звонким ударом в чаще Вторит ему фазан.
Больной опустился гусь На поле холодной ночью.
Сон одинокий в пути.
(Перевод В. Марковой)
Размышляем над текстами художественных произведений
1. Какое стихотворение понравилось вам больше всего? Почему? О чем оно заставило вас задуматься?
2. На примере одного из трехстиший проиллюстрируйте такие особенности хайку, как лаконичность и философская глубина.
3. Изобразительно-выразительные средства языка в хайку крайне скупы, автор не использует эпитеты и метафоры. За счет чего создаются образы в хайку Басё?
4. Что называют художественной деталью? Объясните роль этого художественного средства на примере трехстиший «Кувшин для хранения зерна» и «Жаворонок поет...».
5. Как в стихотворении «Больной опустился гусь.» чувства человека связаны с картиной природы?
6. Определите идеи прочитанных стихотворений.
Читаем выразительно
7. Продекламируйте наизусть 2—3 хайку Басё. Какая интонация подходит для чтения произведений поэта?
Приглашаем к дискуссии
8. Исследовательница Н. Фельдман отметила: «Задача хайку — не показать или рассказать, а только намекнуть; не выразить как можно полней, а, наоборот, сказать как можно меньше; дать только деталь, стимулирующую полное развертывание темы — образа, мысли, сцены — в воображении читателя». Согласны ли вы с этим мнением? Обоснуйте или опровергните его, используя тексты Басё.
Учимся сравнивать
9. Сравните украинский и русский переводы хайку о кукушке. Что в них общего? Какие смысловые и художественные отличия между ними вы заметили?
(Четвертий мЬсяць — початок л1та.)
Де шсня твоя, зозуле?
Ти ж знаеш, що слива цвгге Вже в першому мiсяцi року!
(Перевод Г. Туркова)
Где ты, кукушка?
Привет передай весне,
Сливы расцвели.
(Перевод В. Соколова)
Развиваем творческие способности
10. Внимательно прочитайте трехстишие о пчеле. Басё сложил это стихотворение, расставаясь с гостеприимным домом своего друга. Придумайте собственный образ, передающий чувства человека, покидающего уютное пристанище. Постарайтесь сочинить хайку на основе этого образа.
11. В Японии хайку Басё нередко становились подписями к рисункам. Представьте, что вам нужно сделать подписью к своему рисунку одно из трехстиший. Какой сюжет для рисунка вы предпочтете? Какую технику (черно-белый рисунок тушью, акварель, карандашный рисунок) используете? Обоснуйте свой выбор.
Это материал учебника
