Мотивы покаяния в лирике некрасова. Об исповеди и покаянии. Стоявшие бессменно предо мной

В пору, когда над «Современником» нависла угроза закрытия (1861), по Петербургу упорно распространялись слухи, что Некрасов предал своих бывших сотрудников и отрекся от них. Слышать подобное было горько и тягостно. Поэт пишет стихи, которые имеют характер исповеди. В одном из самых пронзительных и предельно искренних стихотворений «Рыцарь на час» нашли отражение сокровенные мысли не только Некрасова, но и целого поколения, которое захватило «трудное время // Не готовыми к трудной борьбе».

Давайте прочитаем стихотворение «Рыцарь на час» и ответим на вопросы:
1. К кому обращена исповедь поэта?
2. В чем суть этой исповеди? В чем раскаивается поэт?

Ответ

Вспоминая пройденный путь, поэт видел, как много было совершено ошибок. Он мучается от того, что не сумел воплотить в жизнь свои мечты и стремления, судит себя с беспощадной суровостью и в то же время желает покаяния.

Некрасов жаждет найти человека, который смог бы понять и облегчить его страдающую душу. Но не нашлось такого человека и исповедоваться поэт смог только перед светлым обликом покойной матери, ей поведать о своих душевных страданиях и муках совести.

Поэт признается, что увлекла его безудержная жажда жизни, что погрузился он «в тину нечистую // Мелких помыслов, мелких страстей» и спасение свое видит только в том, чтобы мать помогла ему уйти «в стан погибающих за великое дело любви», в ряды тех, кто не утратил веру и силы в борьбе за права обиженных и угнетенных, кто не словами, а делом служит великим идеалам добра и справедливости. Себя же поэт не решается причислить к ним, поскольку ощущает себя «рыцарем на час», которому суждены лишь «благие порывы, // Но совершить ничего не дано…».

Давайте обратимся еще к одному стихотворению Некрасова «Умру я скоро. Жалкое наследство…». Прочитаем его.

Вопрос

Как вы думаете, справедливо ли судил себя поэт?

Прокомментируйте высказывания, вбирающие в себя то положительное и отрицательное, что отличало личность и поэзию Некрасова.

П.М. Ковалевский, современник Некрасова: «Притворялся Некрасов не в жизни… притворялся он гораздо хуже: в искусстве, в деле, на которое природа благословила его особым даром… Никуда не годные сатиры писал он смело. А лучшие лирические вещи украдкой, вроде того, как ученики сочиняют стихи под классной доской».

Б.К. Зайцев: «Некрасов – замечательный, высокоталантливый плебей из дворян, Некрасов, острый и умный, оборотистый и темный, пронзительный и двусмысленный, почти гениальный в народной сути своей, порочный, но и рыдательный, проживший нечистую жизнь, глубоко страдавший, ловивший момент и невыигравший, поэт, журналист, делец, человек, которого первые люди времени называли «мерзавцем», – и автор «Власа», «Рыцаря на час»… Нет в русской литературе фигуры, более дающей облик славы и падения, возношения и презрения».

В рабочих тетрадях напишите заголовок «Какой Некрасов дорог мне». Постарайтесь развернуто ответить на этот вопрос. Тетради сдаем. (Можно предложить закончить работу дома).

Литература

Школьная программа 10 класс в ответах и решениях. М., СПб., 1999

Ю.В. Лебедев Постижение народной души // Русская литература XVIII–XIX веков: справочные материалы. М., 1995

И.Подольская. Некрасов. / Н.А. Некрасов. Сочинения. Москва: Правда, 1986

Разделы: Литература

• Познакомить студентов с жизнью Н.А. Некрасова и основными этапами его творчества; выделить основные мотивы лирики поэта; раскрыть неповторимую особенность лирики и новаторство Некрасова.
• Развивать навыки выразительного чтения стихотворений, умение выделять главное.
• Воспитывать любовь к Родине, к своему народу; пробудить интерес к творчеству Н.А. Некрасова.

Форма проведения занятия: Литературная гостиная.

Оборудование: презентация биографии Н.А. Некрасова, газеты, плакаты с высказываниями о поэте, выставка книг, аудиозапись, музыка.

Методические приемы: сообщение студентов, чтение и анализ стихотворений, беседа, прослушивание аудиозаписи стихотворения.

Словарная работа

Элегия – жанр стихотворения, в котором выражены настроения грустного раздумья, скорбь, философские размышления.

Поэтом можешь ты не быть,
Но гражданином быть обязан!
Н.А.Некрасов

(Проверка присутствующих, объявление целей урока, настрой на работу).

II. Запись темы, эпиграфа.

III. Знакомство с биографией Н.А. Некрасова

(Сопровождается презентацией.) Приложение 1

1) Слово преподавателя: Николай Алексеевич Некрасов. Поэт – гражданин, поэт – трибун. Человек удивительной судьбы. Деятельность Некрасова была необычайно многогранна. Находясь на протяжении почти четырех десятилетий в самом центре идейно-художественной жизни России, он был непосредственным участником весьма важных общественно-литературных событий, был связан со множеством людей.

И.С. Тургенев писал Некрасову: “Твоя жизнь именно из тех, которые должны быть рассказаны – потому что представляют много такого, чему не одна русская душа глубоко отзовется”.

И сегодня мы поведем наш разговор о жизни и творчестве Н.А. Некрасова. Попытаемся ответить на вопрос о том, каким должен быть поэт, почитаем его стихи.

2) Сообщение студентов

1 Студент. В 1821 г. в местечке Немирово (Украина), в семье отставного майора родился Н.А. Некрасов. Детские годы провел в селе Грешнево на берегу Волги, близ Ярославля. Некрасов вырос в обстановке, которая могла загубить в человеке все лучшие стороны души.

Аудиозапись стихотворения “Родина”. Приложение 2

2 Студент. Это стихотворение “Родина” (1846) звучит как исповедь, написанная, по словам одного из друзей Некрасова, не чернилами, а кровью.

Это стихотворение, как и другие, отразившие события жизни Некрасова, не следует считать просто воспоминаниями: они раскрывают общее во многих человеческих судьбах. Но их автобиографическую точность и правдивость засвидетельствовали многие современники поэта.

1 Студент. Отец будущего поэта, отставной армейский офицер, помещик средней руки, был убежденным крепостником. Его интерес составляла псовая охота. С собаками он бывал иногда добр, а домашние и крепостные равно страдали от его жестокости, от его тяжелого характера.

2 Студент. В стихотворении “Родина” Некрасов нарисовал образ страдалицы – матери, чью жизнь сгубил “угрюмый невежда”:

Тебя пугала мысль восстать против судьбы,
Ты жребий свой несла в молчании рабы...
Но знаю: не была душа твоя бесстрастна,
Она была горда, упорна и прекрасна...

1 Студент. Мать поэта, Елена Андреевна, в доме мужа терпела обиды и унижения, какие не всегда выпадали на долю крепостной. Она сумела пробудить в сыне отвращение к окружающей грязи и невежеству, она передала ему свою доброту, чуткость, стремление к справедливости.

Свои первые стихи Некрасов написал в 7 лет и преподнес их “любезной маменьке”. Любовью к ней озарено все его поэтическое творчество, вспоминая прошлое, Некрасов написал незадолго до своей смерти в поэме “Мать” (1877):

Чтец: “Мать”

2 Студент. Под влиянием матери Некрасов стал мечтать о литературной деятельности. Учась в ярославской гимназии (1832 – 1837), он писал (сатиры) на одноклассников и лирические стихи.

Проецируется репродукция картины И.Е. Репина “Бурлаки на Волге”.

1 Студент. На всю жизнь запомнил Некрасов стоны и полные муки глаза бурлаков, которых он увидел еще в детстве на Волге.

Чтец. “На Волге”

2 Студент. А за домом – только выйди за ограду густо разросшегося сада – Владимирка, дорога кандального звона.

Звучит народная песня “Колодники”. Проецируется репродукция картины И. Левитана “Владимирка”. Приложение 3

Этой дорогой шла Россия, скованная по рукам и ногам, но не сломленная, а гневная и сильная. На этой дороге мужала муза народного поэта. Здесь он учился любить и ненавидеть.

1 Студент. Отец избрал для сына военную карьеру и в 1838 г. отправил его в Петербург для определения в Дворянский полк. Некрасов ослушался отца – подал документы в университет. За это непокорный сын был лишен материальной поддержки. “Восемь лет я боролся с нищетой, видел лицом к лицу голодную смерть... Уму непостижимо, сколько я работал!” – вспоминал поэт. Учиться ему уже не пришлось. Он ютился в петербургских трущобах, бывало, не имел ни пальто, ни сапог, писал лежа на полу – мебель отсутствовала в его подвале – и все-таки не бросал литературных занятий, не отказывался от надежды стать писателем. Он сочинял стихи, рассказы, пьесы; иногда получал за них в журналах грошовую плату.

2 Студент. В эти годы Некрасову стал близок Петербург “чердаков и подвалов”, город тружеников и бедняков. Некрасов увидел и показал Петербург глазами голодного разночинца:

Чтец. “О погоде”, 1859

Начинающий поэт чудом не погиб, не затерялся в этом городе. Несмотря ни на что, он сумел проложить свой путь в литературе. Спасла юношу не только его одаренность, но и поразительная энергия, выносливость, настойчивость – качества, которые и потом сказались в его трудной работе редактора передового журнала.

1 Студент. Огромная заслуга в формировании Некрасова – поэта принадлежит Белинскому. За год до знакомства с Белинским 19-летний поэт опубликовал первый сборник своих стихотворений – “Мечты и звуки” (1840). Некоторые журналы благожелательно отозвались о них. Но Белинский оценил “Мечты и звуки” иначе: “Знакомые и истертые чувствованьица, общие места, гладкие стишки...” Некрасов сумел подавить в себе обиду и понять справедливость слов критика. “Это был лучший урок” – вспоминал поэт.

2 Студент. В середине 40-х годов под редакцией Некрасова выходят четыре альманаха, среди которых особенно интересны “Физиология Петербурга” и “Петербургский сборник”. Здесь выступили писатели “натуральной школы” – Белинский, Герцен, Тургенев, Достоевский, Некрасов. Одно из своих стихотворений “В дороге” (1845) Некрасов прочитал Белинскому, у того засверкали глаза, он бросился к поэту, обнял его и воскликнул: “Да знаете ли вы, что вы поэт, и поэт истинный?”

1 Студент. Что же поразило Белинского в этом стихотворении? Суровая правда, без всяких прикрас, мастерство в передаче народного взгляда на жизнь.

О народе и для народа писал свои стихи поэт. И не случайно многие из них были положены на музыку и пелись простыми людьми в радости и в горе, в работе и в бою. “Коробейники”, “Меж высоких хлебов затерялося”, “Назови мне такую обитель” – все это любимые русскими людьми песни на стихи Некрасова. Мы поем их много лет, отдавая дань уважения русскому народу и его великому поэту.

Звучит народная песня “Меж высоких хлебов затерялося...”

2 Студент. 1847 – 1866 гг. Некрасов возглавляет журнал “Современник”; журнал был под постоянной угрозой закрытия и держался благодаря мужеству и редакторской мудрости Некрасова. После смерти Белинского в 1848 г., в период “мрачного семилетия” в “Современник” пришел (1848 – 1855) Чернышевский. Некрасов сразу же увидел в молодом безвестном журналисте человека огромного ума и таланта. Чернышевский вместе с Некрасовым стал руководителем журнала. Вскоре присоединился Добролюбов.

1 Студент. В начале 1862 г. правительство запрещает издание “Современника” на 8 месяцев, а в июле 1862 увозят в Петропавловскую крепость Чернышевского. Цензурный комитет неоднократно заявлял о вредном направлении органа революционной демократии, о “соблазнительном действии его на молодое поколение”. Полтора года Некрасов и его соратники были лишены своей трибуны. Но с января 1868 г. поэт приступает к изданию нового журнала “Отечественные записки”, который продолжает традиции “Современника”.

2 Студент. В 1863 г. написана поэма “Мороз, Красный Нос” – о трагической стороне народной жизни. В этом же году Некрасов начинает работу над поэмой “Кому на Руси жить хорошо”, над которой работал до конца жизни, но так и не завершил. В начале 1876 г. Некрасов почувствовал симптомы неизлечимой болезни (рак), операция не помогла и через два года его не стало.

1 Студент. В ясный морозный день 11 января 1878 года многотысячная толпа провожала гроб с телом Некрасова на кладбище Новодевичьего монастыря в Петербурге. Впереди плыли огромные венки с надписями: “Слава печальнику горя народного”, “От русских женщин”, “Бессмертному певцу народной скорби”, “Некрасову– студенты”. Венок с надписью “Борцу за свободу” уничтожила полиция, изъяв его еще накануне. Народ, однако, не разгоняли, и потому впервые в России так гласно и “всем миром” хоронили великого поэта.

Основные этапы жизни и творчества (проецируются на доске, студенты записывают в тетрадь).

Слово преподавателя: Именем Некрасова может быть обозначена целая эпоха в художественном развитии нашей страны. Он отдал свой великий талант, свет своей благородной души служению народу, борьбе за его счастье. Взволнованное слово поэта морем разливалось по всей стране, внушало ненависть к угнетению, веру в свободу человека. Сейчас мы поговорим о лирике поэта, попытаемся выделить ее своеобразие, основные темы.

Сообщение студентов. (Студенты выделяют особенности поэзии, основные темы и записывают в тетрадь.)

3 Студент. Первый народный поэт, он писал о народе и для народа, зная его думы, нужды, заботы и надежды. Связь с народом наполняла особым смыслом жизнь Некрасова и составляла главное содержание его поэзии.

Чтец. “Умру я скоро. Жалкое наследство...”

4 Студент. Сороковые годы становятся для поэта временем перелома, знаменуют поиски новых путей и своего места в литературе.

В эти годы он печатал мало стихотворений, но много работал над ними, пытаясь овладеть складом народной речи, чтобы потом ввести слова, обороты, конструкции простонародного языка в язык поэтический. В середине 40-х годов появляется один из первых его опытов в этом роде – стихотворение “В дороге”, посвященное доле русской крестьянки. С этого стихотворения начался новый период жизни и творчества Н. А. Некрасова: настоящая литературная работа среди людей, духовно близких ему и понимающих его.

3 Студент. Так вошел в стихи Некрасова народ, а сам он заговорил с народом на доступном и привычном для него языке.

Ему казалось, что строгое разграничение “высокой” поэзии и “низкой” прозы, которое бытовало в литературе до него, было искусственным, и он искал синтеза, сочетая несочетаемое – поэтическую речь с языком публицистики и даже газетного очерка и фельетона. А само поэтическое слово становилось у него простым и ясным – без “второсмыслов” – и выражало только свое непосредственное, конкретное значение, как в словаре. Только такое слово и могло нести народу представление о сложных социальных и нравственных проблемах. Но этим простым словом управляло сильное чувство.

4 Студент. Он умел видеть и изображал увиденное с поразительной простотой. Его стихи не исторгали слез, но заставляли содрогнуться от ужаса:

Чтец. “Гробок”

3 Студент. Жизнь в его стихах была печальна и радостна, отвратительна и прекрасна, смешна и возвышенна. Нередко он видел трагическое в обыденном и сам признавался в одном из писем: “Каждая мелочь вырастает в моих глазах до трагедии” 1 . А в стихах писал: “Мерещится мне всюду драма” (“Ванька”).

4 Студент. Горячо сострадая, поэт не менее остро испытывал чувство протеста. Поэтому так уничтожающе безжалостны сатиры молодого Некрасова. За исключением лирических стихов, каждое его стихотворение обличало буржуазный строй, лживость царской политики, цензуру, отношение к народу. Обличение рождалось из сострадания, но наиболее завершенной и цельной формой его обличений были сатиры:

Чтец. “Современная ода”

Аудиозапись “Нравственный человек”. Приложение 4

3 Студент. Он много думал о назначении поэта, но эти мысли никогда еще не просились у него на бумагу с такой силой, как в день смерти Гоголя. Этот день, 21 февраля 1852 года, стал днем траура для русской литературы, и смерть Гоголя была осмыслена ею как событие историческое.

4 Студент. В этот день Некрасов написал стихотворение “Блажен незлобивый поэт...” – свою первую поэтическую декларацию. На полюсах своей системы ценностей он обозначил внешне противоположные и внутренне враждебные понятия – “спокойного искусства” и “карающей лиры”. Свой же “тернистый путь” – путь “обличителя толпы, ее страстей и заблуждений” Некрасов избрал давно.

3 Студент. Много позднее, в поэме “Кому на Руси жить хорошо”, он скажет об этом так: “Иди к униженным, иди к обиженным,– там нужен ты”. “Польза” стала целью его поэзии, а любовь-вражда, любовь-ненависть– источниками, питающими ее.

Чтец. “Муза”

4 Студент. Его “кнутом иссеченная Муза” пела совсем другие, не сладкогласные, песни. И порывы этой “печальной спутницы печальных бедняков” были тоже другими.

Муза вошла в его поэзию как-то внезапно и незаметно. Казалось, что для ее появления не было предпосылок. Но, появившись, она сразу же утвердила себя как Муза с большой буквы. Позднее он сам определил ее место в мире: “Сестра народа – и моя!” (“Музе”).

3 Студент. Она не была похожа на классическую богиню. На ее лице то и дело сменялись выражения скорби и боли, унижения и гнева, тоски и ярости, любви и мщения. “Муза мести и печали”, она была неизменной спутницей поэта, н так же, как некогда Вергилий провел Данте по кругам ада небесного, Муза показала Некрасову ад земной:

Чтец. “Муза”

4 Студент. Чувствуя веление времени, поэт перефразирует емкую формулу К.Ф. Рылеева “Я не поэт, а гражданин”. Некрасов делает эту формулу властно-императивной: “Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан”.

3 Студент. Герои стихотворений Некрасова огородник и простая девушка, с тоской глядящая вслед промчавшейся тройке, и ямщик, которого женили на крестьянской девушке, забавы ради воспитанной в господском доме, и пьяница, и падшая женщина (“Когда из мрака заблужденья...”). Это крестьяне и интеллигенция, духовенство и дворяне – все сословия тогдашней России.

4 Студент. Он умел писать для простых людей и говорить за них, никогда не фальшивя. Поэт почти не касался в своих стихах “вечных” тем, потому что народ был занят насущным и злободневным. Стихи Некрасова почти всегда сюжетны и нередко остропублицистичны. За частным случаем, вырванным из гущи народной жизни, встает в его стихах и поэмах жизнь крепостной России со всеми страшными и уродливыми ее подробностями.

3 Студент. С первых шагов в литературе поэт начал широко вводить в свои стихи прямую речь; почти всегда это речь людей из народа. Впервые в истории русской поэзии она зазвучала так естественно и органично.

Чтец. (“B деревне”)

4 Студент. Поэт постоянно взывал к самосознанию народа, объясняя, как постыдно терпение. И все же он неустанно искал в народной среде силы, способные к действию, сопротивлению, возмущению. Он верил, что найдет их, – свидетельство тому его поэма “Кому на Руси жить хорошо”.

3 Студент. Ввыносливости простого человека, в его любви к работе видит Некрасов залог будущего России и мечтает о том дне, когда труд станет для народа радостным. Его “Железная дорога” – реквием труженикам, а “Песня о труде”, простая как заповедь,– гимн человеческой деятельности:

Чтец. “Песня о труде”

4 Студент. Смерть двадцатипятилетнего Добролюбова потрясла Некрасова. Он лишился незаменимого сотрудника и друга, одного из тех немногих, кто, по его меткому слову (сказанному, правда, о другом человеке), “поощрял людей быть честными”. В 1864 году поэт написал стихотворение, посвященное памяти Добролюбова. В созданном им образе были явственно различимы черты борца за народное благо, сурового аскета, подчинившего свою жизнь общему делу. Это был тип “нового человека”; таких людей незадолго до этого показал Чернышевский в своем романе “Что делать?”. Сам он позднее написал в примечании к этому стихотворению: “Я хлопотал не о верности факта, а старался выразить тот идеал общественного деятеля, который одно время лелеял Добролюбов”.

3 Студент. Эта тема, высокий строй души того, о ком он писал, заставили Некрасова найти для этого стихотворения совсем новую форму, с особой лексикой и интонацией. В стихотворении появился одический пафос, столь несвойственный поэзии Некрасова.

Чтец. “Памяти Добролюбова”

4 Студент. Добролюбов был первым, о ком он писал словно от имени Истории, а она, как он хорошо знал по опыту, таких-то и обрекала на гибель. Но она же впоследствии и возводила их на пьедестал.

3 Студент. Между тем та жизнь, которой поэт жил изо дня в день и в которой так редко встречались герои, предъявляла к нему свои требования, в том числе и творческие, подсказывала темы самые будничные и незаметные, заставляла писать о себе, своем внутреннем мире, о любви к женщине и о русской женщине вообще – о ее характере и беспримерно трудной судьбе.

4 Студент. Его прекрасные стихи о любви были мужественны и полны глубокого чувства. Эти стихи принято называть “панаевским циклом”, потому что почти все они были обращены к Авдотье Яковлевне Панаевой – той женщине, с которой его связали долгие годы любви. У них были общие творческие интересы, и они вместе работали, печатая в “Современнике” совместно написанные романы. Ей посвятил Некрасов такие прекрасные строки:

Чтец. “Прости”

3 Студент. Его стихи были остродраматичны. Впервые в истории русской лирики в них были не только любовь, сожаление, позднее раскаяние, но совершался конфликт. Некрасов словно преодолел замкнутость лирического монолога; в его стихах появилось второе лицо, к которому обращался, с кем спорил, кого умолял, упрекал, перед кем исповедовался его лирический герой.

Чтец. “Мы с тобой бестолковые люди”

4 Студент. Почти одновременно со стихами о любви появились стихи о женской доле. Видимо, это было внутренне связано. В этих стихах тоже были “она” и “он”, только по-другому связанные, тоже разыгрывалась драма, но не просто любовная, а обусловленная всем строем жизни, “социумом”. Здесь были и любовь, и психологическое развитие чувства, и неизбежный крах: “Бедная! Лучше вперед не гляди!” (“Свадьба”).

3 Студент. И еще в этих стихах была судьба женщины, ее биография, которая легко прочитывалась в двух-трех строках: “С детства судьба невзлюбила тебя: Беден и зол был отец твой угрюмый, Замуж пошла ты – другого любя”.

4 Студент. Высокого драматизма полны были и его собственные лирические исповеди. Он не раз исповедовался и каялся в стихах – в.том, что мало сделал, что слово его прозвучало недостаточно громко, каялся в минутах слабости и неуверенности в себе.

3 Студент. Поэт подводил итоги и в “Элегии” 1874 года, но уже несколько по-иному. Его “Элегия” была своеобразной вариацией на темы державинского и пушкинского “Памятников”. Однако в отличие от своих предшественников он говорил не только о том, чем будет “любезен народу”, не только о посмертной славе, но прежде всего о гражданском идеале поэта, о высоком назначении его Музы.

“Элегия” (читает преподаватель)

4 Студент. Для его Поэта не так уж важна посмертная слава, главное для него – сознание исполненного долга и вера в то, что семя, брошенное им на ниву народную, со временем даст всходы.

3 Студент. В 1876–1877 годах, преодолевая боль, Некрасов создавал свои предсмертные стихи – “Последние песни”. Он знал, что умирает, и торопился подвести итоги, высказать то, что сейчас было бесконечно важно для него. Боль и предсмертная тоска давали знать о себе и потому наряду с философскими и лирически-проникновенными стихами в этот цикл ворвались поты отчаяния: “О небо! смерть пошли скорей!”

4 Студент. Вся его жизнь была поглощена трудом, любовью и ненавистью, азартом борьбы, и сейчас, прикованный к постели, выбитый из привычной колеи, он ощущал страх перед внутренним угасанием. Стихи были единственным, что наполняло его теперешнее существование. Поэтому поэт страстно молил свою Музу: “Могучей силой вдохновенья Страданья тела победи, Любви, негодованья, мщенья Зажги огонь в моей груди!”

3 Студент. Его Муза состарилась и умирала вместе с ним, но как и раньше, она была “сестрой народа”. Мысли о народе не покидали его: на краю могилы он продолжает работать над поэмой “Кому на Руси жить хорошо”, создает стихотворение “Сеятелям” – произведения, в которых не было и намека на приближающуюся смерть. Это было написано прежним Некрасовым, трибуном и борцом. В своем стихотворении поэт отвечал на горькие слова Пушкина: “К чему стадам дары свободы? Их должно резать или стричь. Наследство их из рода в роды Ярмо с гремушками да бич”. Стихотворение Некрасова звучало как завещание: он пламенно, как в былые дни, призывал:

Сейте разумное, доброе, вечное,
Сейте! Спасибо вам скажет сердечное
Русский народ...

4 Студент. Поэт и сам всю жизнь был “сеятелем”, но теперь знал, что ему уже не увидеть всходов.

Однако его гражданский темперамент и благородство помыслов, высокое поэтическое мастерство – все это непреходящие ценности, завещанные им потомкам и оставившие глубокий след в творчестве русских и советских поэтов. – Ребята, в чем же своеобразие лирики Н.А.Некрасова

Своеобразие лирики Н.А. Некрасова (проецируется на доске, студенты записывают)

– Это своеобразие некрасовской лирики, конечно же, обусловлено и ее тематикой, идейностью.
Каковы основные темы лирики поэта?

Основные темы лирики Н.А. Некрасова (проецируются на доске, студенты записывают)

(Выставление оценок.)

Слово преподавателя: Некрасов создал поэзию, выражающую душу народа. Никогда не оставляла поэта вера в то, что будущее за ним.

Знать биографию поэта и основные темы лирики (стр. 205–211).
Выучить 1 стихотворение Н.А. Некрасова.
Знать содержание поэмы “Кому на Руси жить хорошо”.
Индивидуальное задание. История создания поэмы “Кому на Руси жить хорошо”.

Обращаясь к произведениям последних лет жизни Некрасова, в контексте нашей работы, следует отметить, прежде всего, мощнейшую исповедальную тенденцию. Исповедальность «последних песен» Некрасова с нашей точки зрения гораздо превосходит этот мотив в предшествующем творчестве.
Многочисленные письма родным и товарищам свидетельствуют об огромном желании Некрасова высказаться, «очистить душу, явить перед теми, кому верил, сокровенные мотивы и основания своих слов и поступков в надежде на внимание и сочувствие» (40, стр. 58). Современники, близко знавшие Некрасова в последний период его жизни, оставили массу свидетельств, когда поэт, находясь в прекрасном расположении духа и добром здравии по собственной воле предавался, причём очень охотно, воспоминаниям о прожитых годах. Следует отметить, что Некрасов, как правило, не вспоминал о тех событиях, которые могли «высветить его в лучшем свете», а наоборот. Основными мотивами, чрезвычайно важными для Некрасова в последний период его творчества явились мотивы исповеди и покаяния. Отсюда следует некрасовское определение своих автобиографических записей как «что-то вроде признаний».
Подобный факт можно мотивировать несколькими причинами. В обществе сложилось мягко говоря неоднозначное отношение к Некрасову после опубликования «муравьёвской оды», о чём нами было отмечено в предыдущей главе. Так же у Некрасова развивалась болезнь, которая впоследствии привела поэта к смерти, и Некрасов чувствовал это.
Поэта преследовало желание «напоследок выговорится», оправдать себя перед окружающими, и главное перед самим собой. Засилье реакции после терракта Каракозова, пятидесятилетний юбилей, новая болезнь Некрасова, отношение к нему после «муравьёвской оды» подталкивают поэта к очередной волне стихотворений с мотивами финала, подведением итогов. Всё это оживляет в лирике Некрасова «комплекс мотивов финала» (40, стр. 66). Некрасов в своём творчестве подводит итоги общественной и литературной деятельности, отношений с близкими людьми, обобщает накопленный духовный и творческий опыт:
О, Муза! я у двери гроба!
Пускай я много виноват,
Пусть увеличит во сто крат
Мои вины людская злоба -
(О, Муза! я у двери гроба!.. )
В последние годы жизни Некрасов размышляет о грядущих путях развития страны. «Последние песни» поэта это дневник чувств, размышлений, дневник, наполненный страданиями, ожиданием близкой кончины.
Если продолжить наше размышление о соотношении автора и его лирического героя, то именно в произведениях последнего этапа творчества они находятся наиболее близко. Лирический герой, как и Некрасов размышляет, страдает:
День свечерел. Томим тоскою вялой,
То по лесам, то по лугу брожу.
Уныние в душе моей усталой ,
Уныние - куда ни погляжу.
Вот дождь пошел, и гром готов уж грянуть,
Косцы бегут проворно под шатры,
А я дождем спасаюсь от хандры …
(Уныние )
В стихотворениях данного периода, особенно в «Последних песнях» Некрасова терзает чувство вины, перед единомышленниками, перед самим собой. Некрасов отвергает неправый суд «остервенелой толпы». Он пытается найти защиту – защиту у родины, народа, у читателя.
Поэт тяготится своим положением в обществе, отношением к нему со стороны окружающих, об этом он пишет своей сестре А. Буткевич: «… надо быть или более сильным , или более слабым , чем та фигура, которую я собой представляю, а то, право, тяжело иногда ». (1: т. 11, 153).
В основе исповедального характера произведений Некрасова этого периода – стремление к самооправданию, желанию понять себя и других. Поэт пытается анализировать своё окружение: «с кем шёл, кого оставил» (31:17) Некрасов объективно оценивает свою роль в жизни общества и роль других людей в своей жизни. Обращается он как с положительной, так и с отрицательной оценкой:
Вам, мой дар ценившим и любившим,
Вам, ко мне участье заявившим
В черный год, простертый надо мной,-
Посвящаю труд последний мой!
Я примеру русского народа
Верен: «в горе жить -
Некручинну быть» -
И больной работая полгода,
Я с трудом смягчаю свой недуг:
Ты не будешь строг, читатель-друг!
(Вам, мой дар ценившим и любившим… )
Всё чаще в лирике Некрасова звучит мотив смерти – быстрой кончины. С мотивом смерти сочетается мотив покаяния, исповеди в грехах:
Не плачь! завиден жребий наш,
Не наругаются над нами:
Меж мной и честными сердцами
Порваться долго ты не дашь
Живому, кровному союзу!..
(О, Муза! я у двери гроба!.. )
Говоря об исповедальной тенденции последних лет жизни можно сказать что: «Очевидно, было страстное желание выложить всю душу , уже еле державшуюся в изнеможенном теле; страстное последнее в жизни желание раскрыть тайну этой жизни , может быть, даже не нам… …а самому себе». (35:85).
Здоровье Некрасова неумолимо ухудшалось. Салтыков-Щедрин так описывает состояние Некрасова в письме Анненкову: «Сегодня воротился из Крыма Некрасов – совсем мёртвый человек. Ни сна не аппетита – всё пропало, всё одним годом сказалось. Не проходит и десяти минут безмучительнейших болей в кишках – и таким образом идёт дело с апреля месяца. Во всяком случае с жизнью покончено …» (С-Щедрин М. Е.// 38:145)
Некрасов сам полностью осознавал серьёзность своего положения. А. Скабичевский отмечал, что Некрасов ожидал смерти: «Тогда все доктора приговорили меня к смерти, а у меня внутри не переставало жить убеждение, что я останусь жить, а теперь совсем наоборот: доктора всё обнадёживают, а я убеждён, что мне не встать» (31:54).
Более того, Некрасова постоянно мучили боли и он «призывал» смерть, как избавление от мук физических и духовных:
Черный день! как нищий просит хлеба,
Смерти, смерти я прошу у неба,
Я прошу ее у докторов,
У друзей, врагов и цензоров,
Я взываю к русскому народу!
Коли можешь, выручай!
Окуни меня в живую воду
Или мертвой в меру дай,
(Черный день! как нищий просит хлеба… )
Именно в таком состоянии Некрасов создаёт свои «последние песни». Само название одного из сборников данного периода так и называется – «Последние песни». Это название является глубоко осмысленное, выстраданное, в нём выражается трагическое дыхание поэзии Некрасова, критическое состояние его внутреннего мира. По звучанию стихи Некрасова этого периода во многом сходны со стихами времени 1853 –1856 годов – времени первой болезни Некрасова.
Обращаясь к последним произведениям Некрасова можно отметить в них два основных лейтмотива: два состояния лирического героя: прощание с жизнью, самопожертвование и возрождение. Некрасов осознаёт неизбежность смерти поэтому «живёт всем богатством чувств» (31:29). Скорбные мотивы, рассказывающие о страданиях сочетаются с обращениями к возлюбленной, признаниями в своих чувствах:
Пододвинь перо, бумагу, книги!
Милый друг! Легенду я слыхал:

Пали с плеч подвижника вериги,
И подвижник мертвый пал!

Помогай же мне трудиться, Зина!
Труд всегда меня животворил,
Вот еще красивая картина -
Запиши, пока я не забыл!
(Пододвинь перо, бумагу, книги!.. )
Рассматривая последние произведения Некрасова с такой точки зрения можно выделить определённый «лирический дневник» - хронику чувств и переживаний поэта. И скорбное, печальное начало, начало страданий, и смерти отнюдь не довлеет над этим дневником. В контексте этого факта следует отметить, что свой сборник стихов первоначально Некрасов планировал назвать «В чёрные дни», но потом, заменил это название на «Последние песни». Поэт отказался от идеи замкнутости на тяжёлой атмосфере. Отличительной чертой многих из стихотворений этого периода стал особый лиризм – многообразие связей внешнего и внутреннего, лирическое отражение разнородного по своей сути эпического материала. Особый тип лирического осмысления действительности выразился в неразрывном сочетании общего и личного.
В последних произведениях Некрасова часто исповедальные мотивы связываются с мыслями о назначении поэта и поэзии в современном мире:
Где вы - певцы любви, свободы, мира
И доблести?.. Век «крови и меча»!
На трон земли ты посадил банкира,
Провозгласил героем палача...

Толпа гласит: «Певцы не нужны веку !»
И нет певцов... Замолкло божество...
О, кто ж теперь напомнит человеку
Высокое призвание его?..
(Поэту )
Некрасов сокрушается о положение свободной поэзии в мире. Он отмечает потерю поэзией своей роли как «волшебного факела». Подобное положение вещей он сопоставляет со своим положением – положением человека преданного, человека от которого отреклись:
Любовь и Труд - под грудами развалин!
Куда ни глянь - предательство, вражда,
А ты молчишь - бездействен и печален,
И медленно сгораешь со стыда.
И небу шлешь укор за дар счастливый:

Зачем тебя венчало им оно,
Когда душе мечтательно-пугливой
Решимости бороться не дано?..
(Поэту. Любовь и Труд - под грудами развалин!.. )
Особенно лиричными и исповедальными стихами из последних произведений Некрасова на наш взгляд явились отрывки из поэмы «Мать» и стихотворение «Баюшки-баю». Это подтверждают и некоторые современники Некрасова, например сестра поэта А. А. Буткевич: «В эту поэму и в «Баюшки-баю» он вложил всю свою истерзанную душу » (Буткевич А. Дневниковые записи. // 37:448).
Тема матери давно прослеживается в творчестве Некрасова, ещё со сборника «Мечты и звуки», но здесь эта тема сочетается с трагизмом, тревогой за будущее, а так же темой исповеди. В этой поэме вся исповедальность обращена к образу матери. Именно матери, как высшей истине, исповедуется
Но ты ей дашь урок железной воли...
Благослови, родная: час пробил!
В груди кипят рыдающие звуки,
Пора, пора им вверить мысль мою!
Твою любовь, твои святые муки,
Твою борьбу - подвижница, пою!..
(Отрывки из поэмы «Мать» )
Некрасов исповедуется матери в грехах всей своей жизни, начиная с ухода из дома: «Я отроком покинул отчий дом». Образ матери сочетается в поэме с образом родины, образом памяти. Но в тоже время в поэме звучат ноты безысходности, обречённости:
Душа твоя - она горит алмазом,
Раздробленным на тысячи крупиц
В величье дел, неуловимых глазом.
Я понял их - я пал пред ними ниц.
Я их пою (даруй мне силы, небо!..).
Обречена на скромную борьбу,
Ты не могла голодному дать хлеба,
Ты не могла свободы дать рабу.
(Отрывки из поэмы «Мать» )
Главнейшим направлением в творчестве Некрасова данного периода становится подведение итогов жизни, анализ поступков. Это явление сочетается в исповедальном творчестве с чертой предыдущего этапа: обращение к народным страданиям, сочетание страдания народа с собственными. Поэт соединяет свою биографию с жизнью лирического героя. Вместе с этим Некрасов размышляет о «критериях» определения полноты человеческой жизни. Наличие внутренних противоречий с внешним благополучием он демонстрирует в произведении 1974 года «Горе старого Наума»:
Науму паточный завод
И дворик постоялый
Дают порядочный доход…
(Горе старого Наума)
Сочетается со строками полными мотива одиночества:
Науму с лишнем пятдесят,
А ни детей, ни жёнки…
(Горе старого Наума )
Некрасов говорит об одиночестве, покинутости своего героя. Несмотря на благополучную жизнь, сформированное, прибыльное хозяйство Наум под занавес своей жизни думает о своем одиночестве, бесплодности своего существования. Всё кроется в человеческих чувствах, внутреннем, духовном мире. Полнота жизни определяется не «паточным заводом», «барышом» или «постоялым двориком», а чувствами, переживаниями: любовью, состраданием, которыми была наполнена человеческая жизнь. Человек не может говорить о полноте своей жизни, если он жил по принципу:
Работал в нём житейский ум,
А сердце мирно спало…
Подводя итоги главы можно сказать, что исповедальность является одним из основных мотивов творчества Некрасова. Этот мотив зарождается уже в самых ранних произведениях поэта. Исповедальность в стихах Некрасова является определённой лирической позицией автора. Исповедальные мотивы оказываются тесно переплетены с автобиографическим началом в творчестве. Исповедальность некрасовской лирики не является каким-либо «костным» образованием: она изменяется, усложняется синхронно с развитием творчества Некрасова. В особенности на изменение характера исповедальности влияют душевные потрясения и изменения внутреннего, психологического состояния поэта. Основными «вехами» изменения характера исповедальности в творчестве Некрасова являются: настроение ожидания смерти вследствие болезни горла в начале 1850-х годов, резкое изменение отношений соратников поэта после опубликования им «муравьёвской оды» в 1866 году и последняя болезнь, ожидание смерти с конца 1870-х годов.
В исповедальных произведениях Некрасова большую роль играет проблематика «страдания», которая эволюционирует синхронно с творчеством поэта. В отношении этого следует заметить, что на первых порах творчества в центре внимания находились духовные страдания самого поэта, что в определённой степени связано с концепцией романтического героя. В результате жизненного кризиса 1850-х годов поэт осознаёт, что подобный подход является «тупиковым». Именно в этот период Некрасов обращается к тематике народных страданий. Он осознаёт, что его страдания не единичны, в его творчестве возникают мотивы сострадания, сочувствия. В 1860-х годах в исповедальном творчестве Некрасова в связи с вынужденным сближением с правящими кругами в творчестве поэта появляется проблематика самопожертвования и суда. В 1870-х годах исповедальные мотивы достигают вершинного развития вследствие стремления к подведению итогов, итоговой исповеди поэта, мотивированной его болезнью. В исповедальном творчестве Некрасова 1870-х годов тесно соприкасаются все типы его «исповедальности».

У Некрасова нет ни пушкинской, мыслимой как идеальное условие творчества, обособленности поэта от «житейского волненья», ни той условной дистанции между поэтом и человеком, между стихотворением и его творцом, которая принципиально утверждалась, скажем, в поэзии Фета.

Стихи Пушкина о назначении поэта проникнуты идеей противопоставления поэта и толпы, «суверенности» поэта:

Подите прочь - какое дело

Поэту мирному до вас!

(«Поэт и толпа»)

Ты царь: живи один. Дорогою свободной

Иди, куда влечет тебя свободный ум...

Ты сам свой высший суд:

Всех строже оценить сумеешь ты свой труд.

(«Поэту»)

Пушкин выбирает свободу - свободу полную, безграничную, не обусловленную ничем.

Зависеть от царя, зависеть от народа -

Не все ли нам равно? Бог с ними.

Никому

Отчета не давать, себе лишь одному

Служить и угождать...

(«Из Пиндемонти»)

Слово «никому» выделено здесь в отдельную строку недаром.

Если поэт отстаивает свою независимость от мнений и требований толпы, «черни», то тем более независим и неподвластен ее суду человек, живущий в поэте. Пушкин утверждает свое право быть «одним из многих», жить, «как все», затеряться «меж детей ничтожных мира», Этот мотив особенно силен у зрелого Пушкина. Решительно отделяя «священную жертву» служения искусству от «забот суетного света», он сохраняет высокую цельность мироощущения поэта.

У Некрасова нет ни пушкинской, мыслимой как идеальное условие творчества, обособленности поэта от «житейского волненья», ни той условной дистанции между поэтом и человеком, между стихотворением и его творцом, которая принципиально утверждалась, скажем, в поэзии Фета. Читателю стихов Фета, собственно, не было дела до того, откуда бралась и как была связана с непосредственным «эмпирическим» существованием их автора, «добродушного армейского офицера» и расчетливого помещика, «лирическая дерзость», которая так восхищала Толстого.

Однако ведущая тенденция времени была иной. Писатель все более переставал быть «частным человеком» и становился в той или иной мере общественным деятелем, гражданином; весь его опыт усиленно осваивался его творчеством; исключительную роль приобретала в этих условиях личность художника в совокупности ее гражданских, человеческих и творческих проявлений. Современники в своем живом, пристрастном внимании к этой личности искали именно соответствия и единства разных ее сторон. Это становилось тревожной проблемой и для самого художника.

Пушкин всячески обороняется от посягательства на свой внутренний мир «черни», «толпы», вообще любой общественной и тем более официальной стихии-особенно после того, как жизнь разметала лицейское содружество, после того, как «тайное общество» декабристов перестало существовать. В некрасовские времена, напротив, все в жизни поэта - вплоть до его поступков «просто человека»- приобретает отчетливый общественный смысл, вызывает общественный резонанс и его требует. Поэт исповедуется перед обществом, апеллирует к нему, от него ждет он окончательного приговора.

В первую очередь, разумеется, сказанное относится к личности лирического поэта. Однако стоит обратить внимание и на то, что в России эта тенденция распространяется гораздо шире, до конца века определяя собою отношения художника с обществом,

И личность Толстого, и личность Достоевского выдавали не меньший интерес. Слово их тоже было в значительной мере исповедальным. Не только в романах Достоевского, но и в его «Дневнике писателя» продемонстрирована поразительная сила индивидуального, субъективного, даже лирического подчас преображения «случайных», «повседневных» фактов и впечатлений. Толстой настаивал на том, что, о чем бы ни шла речь в произведении, что бы там ни изображалось, мы ищем и находим «только душу самого художника». «Исповедь» Толстого и была рождена кризисным состоянием личности автора, потребностью привести в повое состояние, в новое единство собственно «творчество» и «жизнь» после того, как были осознаны прежние ложные основы того и другого. При этом все самые интимные проявления личности выносятся на публичный суд. Оказывается, ничто не может быть здесь отброшено, опущено как будто бы «неважное», «эмпирическое», не относящееся к сущности жизни, к ее «ядру». ...В некрасовских стихах «О погоде» возникает образ Пушкина, терзаемого цензурными гонениями:

Да зато попрекал все цензурою:

Если красные встретит кресты,

Так и пустит в тебя корректурою:

Убирайся, мол, ты!

Глядя, как человек убивается,

Раз я молвил: сойдет-де и так! -

Это кровь, говорит, проливается,-

Кровь моя - ты дурак!

Сам Пушкин, по-видимому, еще не мог говорить" о себе так. Его отношения к «журналистам» и «книгопродавцам», как мы уже видели, большей частью внешние. Поэт внутренне независим от них. «Послания» Пушкина цензорам - только эпизоды его творчества, и не столкновения с цепзурою, при всей суровой роли, которую она для Пушкина играла (что передано Некрасовым верно и ярко), были определяющими в его поэтическом самочувствии.

Дело не в том, что «бытовая», «прозаическая» сторона труда поэта у Пушкина вообще отсутствует. Пушкин как раз «был способен себя самого и свое занятие определять равно в категориях вдохновения и ремесла и соответственно говорить на разных языках». Но у Пушкина здесь, как и во всем, господствует строгая иерархия, «вдохновение» и «ремесло» не смешиваются. Сутолока повседневности с ее мучительными диссонансами отстраняется поэтом, «высокое» и «низкое» безусловно разделяются им в самом себе.

У Некрасова о подобном разделении уже не может быть и речи.

Вот что читаем мы в стихотворении «Рассыльный», открывающем цикл «Песни о свободном слове»:

С дедушкой этим, Минаем,

Я уж лет тридцать знаком:

Оба мы хлеб добываем

Литературным трудом.

(Молод я прибыл в столицу,

Вирши в редакцию свез,-

Первую эту страницу

Он мне в наборе принес!)

Оба судьбой мы похожи,

Если пошире глядеть:

Век свой мы лезли из кожи,

Чтобы в цензуру поспеть;

Цензор в спокойствии нашем

Равную ролю играл,-

Раньше, бывало, мы ляжем,

Если статью подписал;

Если ж сказал: «запрещаю!»

Вновь я садился писать,

Вновь приходилось Минаю

Бегать к нему, поджидать.

Эти волнения были

Сходны в итоге вполне:

Ноги ему подкосили,

Нервы расстроили мне.

Творчество поэта здесь - вполне определенная профессия, труд, сопоставимый с любым другим трудом - редактора, наборщика, корректора, даже рассыльного. И не случайно на первый план выступает именно непоэтическая, тяжелая, разрушительная сторона этого труда. Ее-то Некрасов познал на себе в полной мере.

За печально-ироническим рассказом о журнальных буднях, о «профессиональных» подробностях, о мытарствах «дедушки Миная» слышится драматическая исповедь Некрасова - поэта, редактора, общественного деятеля.

Некрасов был человеком «дела» в самом точном смысле: на протяжении тридцати с лишним лет возглавлял он передовую русскую журналистику. Он был редактором-издателем «Современника», а позднее «Отечественных записок»-журналов определенно и последовательно выраженного антиправительственного, революционно-демократического направления, которое должно было быть проводимо в подцензурных условиях царской России, и это ставило Некрасова в чрезвычайно трудные, порой неразрешимо трудные положения.

Со стороны- блюстителей порядка

Я, так сказать, был вечно под судом,-

говорил о себе Некрасов. Нелегкая участь его предшественников на поприще прогрессивной журналистики пророчила его собственную судьбу:

Крепко в душу запавшее слово

Также здесь услыхал я впервой:

«Привезли из Москвы Полевого...»

Возвращаясь в тот вечер домой,

Думал я невеселые думы

И за труд неохотно я сел.

Тучи на небе были угрюмы,

Ветер что-то насмешливо пел.

Напевал од тогда, без сомненья:

«Не такие еще поощренья

Встретишь ты на пути роковом».

Но не понял я песенки спросту,

У Цепного бессмертного мосту

Мне ее пояснили потом...

(«Недавнее время», 1871)

(*У Цепного моста в Петербурге находилось III Отделение Канцелярии Его Величества, куда часто должен был являться для объяснений Некрасов).

По этому «роковому пути» Некрасов шел с завидным упорством и твердостью. Но сам же он признавал, что на этом пути «шагу мы не ступим без сделок с совестью своей...». Тактические компромиссы, отступления, колебания, а порой и «неверный звук» в собственном творчестве неминуемо влекли за собой сознание вины, ощущение внутреннего надрыва, ту, по слову позднейшего поэта, "амортизацию сердца и души", которая становилась у Некрасова особой лирической темою

Ликует враг, молчит в недоуменьи

Вчерашний друг, качая головой,

И вы, и вы отпрянули в смущеньи,

Стоявшие бессменно предо мной

Великие, страдальческие тени,

О чьей судьбе так горько я рыдал,

На чьих гробах я преклонял колени

И клятвы мести грозно повторял,

Зато кричат безличные: «ликуем!»,

Спеша в объятья к новому рабу

И пригвождая жирным поцелуем

Несчастного к позорному столбу.

(«Ликует враг, молчит в недоуменьи...»)

Эти стихи, по собственному признанию Некрасова, были написаны им через несколько часов после того, как в Английском клубе он прочитал «оду» в честь М. Н. Муравьева, известного в нашей истории под именем Муравьева-вешателя. Поступок этот, приведший к долгому и мучительному раскаянию, был вызван тактическими соображениями - стремлением уберечь «Современник» в период разгула правительственного террора в 1866 году, после выстрела Каракозова в царя.

В одной из ранних работ о Некрасове К. И. Чуковский воссоздал политическую и психологическую атмосферу, воцарившуюся тогда в России. Шли повальные аресты и обыски. «Всякий... выписывающий журнал «Современник» и читающий роман «Что делать?», чувствовал себя вне закона... Всякий, не кричащий ура, считался чуть ли не государственным преступником... Ждали каких-то фантастических, неслыханных, еще небывалых кар. Каждому либералу казалось, что на пего уже накинута муравьевская петля». В этой обстановке и прозвучала некрасовская «ода» Муравьеву, призванному правительством, чтобы обнаружить корня и нити революционной крамолы.

Однако тактический ход не дал ожидаемых результатов. Как замечает К. И. Чуковский, Муравьев имел более точное представление об истинных убеждениях Некрасова. «Современник» вскоре был закрыт. «Ода» Некрасова вызвала насмешку одних и презрение других. Одобрение же ее в известных кругах заставило автора ощутить жгучий стыд. Для поэта-гражданина, поэта гоголевского направления, который высшей похвалой считал «дикие крики озлобленья» в стане врага, «ликование» вчерашних противников было особенно горько и унизительно. «Ликует», «ликующий» - эти слова вообще обладают у Некрасова отрицательным значением: «От ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови...», «Толпе напоминать, что бедствует народ в то время, как она ликует и поет...».

Подлинные факты биографии Некрасова в значительной мере становятся ключом для понимания его «покаянной» лирики, но смысл ее далеко превосходит оценку реальных событий. Рождается новая поэтическая реальность, живущая по своим законам и обладающая собственными характерными приметами, и уже сама «жизнь» поэта вступает с этой сотворенной действительностью в новые, сложные отношения.

К. И. Чуковский писал о Некрасове: «Казниться и каяться было его постоянной потребностью... Весь этот эпизод с Муравьевым словно для того и приключился, чтобы у Некрасова до конца жизни было в чем каяться, за что обвинять себя, чем себя мучить». Действительно, как уже говорилось, мотив вины, раскаяния, «клевет» и «укоризн» с редким постоянством звучит у Некрасова.

Мои вины желаю объяснить...

(«Уныние», 1874)

Мои вины, о родина! прости!..

(«Умру я скоро...», 1867)

Я твой. Пусть ропот укоризны

За мною по пятам бежал,

Не небесам чужой отчизны -

Я песни родине слагал!

(«Тишина», 1857)

Что ты, сердце мое, расходилося?..

Постыдись! Уж про нас не впервой

Снежным комом прошла - прокатилася

Клевета по Руси по родной.

(«Что ты, сердце мое, расходилося?..», 1860)

Но исповедальные стихи Некрасова - менее всего самооправдание. Это взгляд в глубь самого себя, беспощадный анализ сложившейся духовной ситуации. Это выражение больного и трудного времени. Поэт первым взваливает на себя вину целого поколения.

По своему пафосу эти стихи близки лермонтовской «Думе». Поэт не исключает себя из круга современников, в своей душе находит «немощи», «язвы», «пороки», общие всему поколению:

Богаты мы, едва из колыбели, Ошибками отцов и поздним их умом...

И ненавидим мы, и любим мы случайно, Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви...

Толпой угрюмою и скоро позабытой Над миром мы пройдем без шума и следа, Не бросивши векам ни мысли плодовитой, Ни гением начатого труда.

Но благодаря глубокому сознанию, страстному и горькому переживанию этих «пороков», самоосуждение становится одновременно грозным приговором. Поэт уже предвосхищает здесь будущий неумолимый суд, суд потомков.

Нельзя не ощутить, однако, и существенного отличия некрасовских стихов от лермонтовских. Как отмечает Б. О. Корман в капитальной монографии о Некрасове, Лермонтова интересует преимущественно «не индивидуальная, а общая вина, историческая вина, вина-беда».

Несмотря на решительное, прямое «мы», лирический герой Лермонтова возвышается над современниками, в известном смысле противопоставляет себя им; сама его интонация - интонация обвинительной речи, в которой, как удар, падает каждое слово, - свидетельствует об определенной нравственной дистанции. Даже в саморазоблачении лирический герой Лермонтова, как, впрочем, и герой его романа, не теряет своеобразного «демонического» обаяния. Одно дело, например, сказать: «И ненавидим мы, и любим мы случайно», - и другое - выкрикнуть в каком-то экстазе самобичевания:

В эти злые преступленья

Все замешаны гуртом,

Кроме подлости, спасенья

Мы не чаяли ни в чем.

Некрасов вместе с собой увлекает и «толпу" в бездну самобичевания, раскаяния, безысходной боли, бросая в лицо своим друзьям-врагам:

Зачем меня на части рвете,

Клеймите именем раба?..

Я от костей твоих и плоти,

Остервенелая толпа!

(«Зачем меня на части рвете...», 1867)

Рассматривая отношения поэта и толпы в лермонтовской лирике, Л. Я. Гинзбург приходит к выводу, что традиционное противопоставление поэта и толпы заменяется их «уподоблением», что у Лермонтова «толпа имеет такого поэта, какого она заслуживает». Значение поэта теперь обусловлено «моральным состоянием народа». Нить преемственности ведет отсюда, несомненно, к Некрасову, к его стихам о поэте, к его «исповедальной» лирике.

В поэзии Некрасова выражена тесная, кровная связь поэта со всем тем, что является его страной, его родиной, его жизнью, его прошлым, со всем трудным и мрачным, что в этой жизни и в этом прошлом было и есть. Объективно Некрасовым запечатлено то же самое отношение «обманутого сына» к «промотавшемуся отцу», о котором говорит и Лермонтов,

Но Некрасов чувствует себя не в силах и не вправо отделаться от своих «отцов», от их мрачного, «рокового» наследия презрением и насмешкой.

Он резок и беспощаден в оценке «отцов»: «и мне дала судьба по милости великой в руководители псарей...» Отношение его к собственному прошлому далеко от умиления. И все же связь между ними слишком сложна и, в сущности, неразрывна. Поэт предельно обнажает и подчеркивает свою причастность этому миру:

Но, ненависть в душе постыдно притая,

Где иногда бывал помещиком и я;

Где от души моей, довременно растленной,

Так рано отлетел покой благословенный.

Многое из этого страшного и грязного прошлого навсегда врезалось в жизнь, в душу самого поэта:

Но все, что, жизнь мою опутав с первых лет,

Проклятьем на меня легло неотразимым -

Всему начало здесь, в краю моем родимом!..

(«Родина», 1846)

Оставили неизгладимый след...

(«Умру я скоро...»)

Но и освобождаясь от власти этого мрачного наследия, Некрасов не перестает чувствовать свою ответственность за него. И ответственность эта, с течением времени, с возмужанием поэта, все возрастала.

В истории и современности своей «унылой родины» Некрасов многое ненавидит, о многом скорбит, но сознает это как свое несчастье, свою боль. В полном соответствии с императивами Гражданина,

Оп как свои на теле носит

Все язвы родины своей... -

(«Поэт и гражданин,»)

Некрасов просто не мыслит себя, своей поэзии вне того сложнейшего и мучительного узла противоречий, который и представлял собой русскую социально-историческую ситуацию. Отношение его к действительности едино, и в нем нераздельно слились счастье и боль, любовь и ненависть. Но такая позиция нуждалась в особом понимании.

Общество заявляло свои требования к поэту, в нем жила жажда ясных ответов, жажда цельности, которая могла бы противостоять всеобщей ломке и «разложению». Большинство предпочитало видеть в поэте традиционно идеальный образ, не желая узнавать в его «пороках» и «язвах» свои собственные.

Для Некрасова же тут был вопрос принципиальный: он отвергал для себя самую возможность выглядеть безукоризненным в реальных современных условиях. Высота -души поэта проявлялась как раз в этом бесстрашном погружении в глубочайшие, мучительные противоречия жизни. Поэт решительно не способен, охраняя собственную непогрешимость, от чего-либо в этой жизни уклониться; он смело идет навстречу злу, чтобы испытать его на себе и испытать себя в нем, испытать, не жалея себя.

Вне жизни - во всем ее богатстве, во всем ее размахе, во всей противоречивости и во всем драматизме - деятельность поэта немыслима. Это придает некрасовской исповеди новый масштаб.

Что враги? пусть клевещут язвительней,

Я пощады у них не прошу,

Не придумать им казни мучительней

Той, которую в сердце ношу!

Что друзья? Наши силы неровные,

Я ни в чем середины не знал,

Что обходят они, хладнокровные,

Я на все безрассудно дерзал,

Я не думал, что молодость шумная,

Что надменная сила пройдет -

И влекла меня жажда безумная,

Жажда жизни - вперед и вперед!

(«Рыцарь на час», 1860)

«Жажда жизни» - это и движущая сила всех человеческих свершений, и в то же время приверженность к ее суетным «благам». Но как бы то пи было, тот, кто чужд этой мощной стихии, кто остается глух к ней, лишается права судить поэта.

В лирике Некрасова развертывание всех внутренних возможностей личности, всесторонняя приобщенность ее к жизни вступают в противоречие с ее устремленное стью к аскетическому самоограничению, самопожертвованию в интересах высшей цели. Драматизм исповеди усугубляется тем, что поэт судит себя с оглядкой на личность героическую, суровую, до конца последовательную и мучительно осознает свое «несоответствие» этому идеалу.

Суров ты был, ты в молодые годы

Умел рассудку страсти подчинять.

Учил ты жить для славы, для своооды,

Но более учил ты умирать.

С одной стороны, сила жизни, «безрассудство» страстей, уводящие порой далеко от цели, с другой-суровый аскетизм, ведущий к смерти. И вместе с тем:

Природа-мать! когда б таких людей

Ты иногда не посылала миру,

Заглохла б нива жизни...

("Памяти Добролюбова», 1864)

Это взаимодействие и борьба двух начал - бесконечное доверие к жизни, прославление ее, упование на ее собственные силы и возможности, в то же время сдерживание ее широкого разлива, подчинение «страстей» «рассудку», «жизни» - «служению», «подвигу» - выразились не только в лирике Некрасова, но и в современной ему русской литературе, у Тургенева, Достоевского и Толстого. Так выявилась драматическая разъединенность этих начал, невозможность их гармонического объединения и слияния.

Как верно пишет один из исследователей, Некрасову была «трагически открыта русская пропасть между идеалом и реальностью». Отсюда характерно некрасовская ситуация раскаяния, очищения и преображения «грешника», искупления его «вины» («совесть злодея осилила...»), ситуация, которая многократно варьируется в разных по жанру и масштабу произведениях. Она оказывается возможной потому, что некрасовский «грешник» обладает огромными нравственными силами. Ему не заказаны пути к праведничеству, он способен самым решительным образом «ломать» себя и возвышаться.

В свое время П. В. Анненков заметил: «Лермонтов первый заставил Белинского подумать о том, что единственная поэзия, свойственная нашему веку, есть та, которая отражает его разорванность, его духовные немощи, плачевное состояние его совести и духа». «Духовные немощи», «плачевное состояние... духа»... И это сказано о Лермонтове, в поэзии которого ощутима титаническая сила, не склоняющаяся ни перед чем! Стоит вдуматься в это противоречие, и мы сможем «проецировать» его дальше--на лирику Некрасова.

В стихах Некрасова выразилось новое поэтическое «я», заведомо неидеальное, во многом противостоящее классической традиции. Своеобразие его возникало не на основе равновесия и гармонии, а на основе противоречий, столкновения разных импульсов, страстей и стремлений. Это в значительной степени было уже у Лермонтова, но там все объединялось могуществом избранной, исключительной личности, недосягаемой и властной также и в своих «отрицательных», демонических проявлениях.

Неистребимые внутренние силы, моральный героизм некрасовского лирического «я» неожиданно и, на первый взгляд, необъяснимо сочетаются с подчеркнутой «неприукрашенностью» внешнего облика поэта, неустойчивостью и «слабостью» его физического самочувствия:

Итак, любуйся: я плешив,

Я бледен, нервен, я чуть жив...

(«Суд», 1867)

Но где же ты, сила?

Я проснулся ребенка слабей.

Знаю: день проваляюсь уныло,

Ночью буду микстуру глотать,

И пугать меня будет могила,

Где лежит моя бедная мать.

(«Рыцарь на час», 1860)

Но в этом заключена глубокая закономерность: поэту, столь строго относящемуся к себе и к своему призванию, так остро чувствующему свое несовершенство, обладающему такой силой отзывчивости и сострадания, не могут быть свойственны даже в самой малой мере ни самолюбование, ни самодовольная непроницаемость всего склада, включая его психофизическую организацию.

Интересно, что новое единство личности и творчества современного поэта Писарев увидел в Генрихе Гейне. Многие его замечания, высказанные по поводу творчества Гейне, могут сыграть свою роль в понимании Некрасова-поэта.

«Гейне - поэт капризного, раздражительного, нетерпеливого и непоследовательного века. Он сам - весь состоит из противоречий и сам себя дразнит этими противоречиями, и даже не пробует помирить их между собою...». И в личности и в поэзии Гейне Писарев отмечает ежеминутное столкновение «несовместимых крайностей».

Писарев проницательно характеризует также неравноценность произведений Гейне, однако видит в ней его неотъемлемую черту и ценнейший материал «для самых глубоких психологических наблюдений и исследований». Он находит здесь общую связь и особую целостность. «Если вы развинтите Гейне на части и будете рассматривать каждый кусочек отдельно, то, разумеется, вы получите много великолепных алмазов и большую кучу негоднейших черепков, перемешанных с глиною и грязью. Тогда вы скажете, что алмазы надо сохранить и оправить в золото, а всю кучу примеси спустить в помойную яму. И таким приговором вы докажете несомненно, что, читая Гейне, вы смотрели в книгу и видели фигу».

Традиционный подход, основанный на непременном желании найти в авторе идеального поэта, а в его стихах «алмазы», «перлы», оказывался несостоятельным применительно к новейшей поэзии. Художественное значение этой поэзии определялось не суммой ее отдельных свойств и не могло быть выведено из отдельных произведений. Это была принципиально новая система, требующая охвата в целом, во всем ее многосложном и неоднородном составе.

Новаторская сущность и открытый, «обращенный» характер некрасовской лирики активно побуждали к духовному соучастию, сотворчеству. В поэзии этой было немало неожиданного, непривычно резкого, зовущего к полемике. Это касалось и четко заявленной общественной позиции, и собственно художественной программы. «В ответ» Некрасову появился целый поток стихотворений, сочувственных, враждебных, поучающих, вопрошающих... Недаром поэтические тексты Некрасова отсылали читателя ко всему комплексу жизненных проявлений поэта, к реальности его жизненной ситуации.

Особая, не «дневниковая», публичная, гражданская искренность Некрасова превращала его лирику в не-прерывный диалог с его друзьями и недругами. Его исповедальные стихи чаще всего строятся как ответ на высказанные или подразумеваемые укоризны:

4 марта 1866 года Некрасов получил стихотворное послание «Не может быть... Н. А. Некрасову» за подписью «Неизвестный друг». Вот оно:

Прельщаешь ты притворною слезою

И словом лишь толпу к добру влечешь,

А сам, как змей, смеешься над толпою,

Но их речам меня не убедить;

Иное мне твой взгляд сказал невольно:

Поверить им мне было б горько, больно..

Не может быть!

Мне говорят, что ты душой суров,

Что лишь в словах твоих есть чувства пламень,

Что ты жесток, что стих твой весь любовь,

А сердце холодно, как камень!

Но отчего ж весь мир сильней любить

Мне хочется, стихи твои читая?

И в них обман, а не душа живая!?

Не может быть!

Но если прав ужасный приговор?..

Скажи же мне, наш гений, гордость наша,

Ужель сулит потомства строгий взор

За дело здесь тебе проклятья чашу?..

Ужель толие дано тебя язвить,

Когда весь свет твоей дивится славе,

И мы сказать в лицо молве не вправе -

Не может быть!?

Скажи, скажи, ужель клеймо стыда

Ты положил над жизнию своею?

Твои слова, и я приму тогда

И с верою расстануся моего.

Но нет! И им ее не истребить!

В твои глаза смотря с немым волненьем,

Я повторю с глубоким убежденьем:

Не может быть!

Послание это, которое Некрасов назвал «превосходным по стиху» и просил поместить в примечаниях к своим сочинениям, находится где-то между самостоятельным творением профессионального поэта и «откликом читателя» со всей его взволнованной искренностью, непосредственностью, даже наивностью.

Как теперь установлено, автором стихотворения была Ольга Петровна Мартынова, выступавшая в качестве поэта и переводчика под псевдонимом Ольга Павлова. О. П. Мартынова была знакома с Некрасовым, два ее стихотворения опубликованы с его ведома в «Современнике». Внутренним же поводом знакомства и внутренним смыслом ее трех кратких бесед с Некрасовым стало, по-видимому, желание решить для себя вопрос об искренности поэта, о целостности его нравственного мира («В твои глаза смотря с немым волненьем...»).

В стихотворении Ольги Павловой наиболее полно и ясно выражены широко распространенные тогда в литературной среде «толки» о «двойственности» Некрасова, «несоответствии» его творчества, его «биографии» его внутреннему облику. Собственно, в этом и заключался ближайший повод для такого животрепещущего, «личного» обращения. В то же время автор «Не может быть» стремится всячески от этих «толков» уйти, отгородиться, противостоять им. В первой половине каждой строфы автор пытается прислушаться к голосу толпы, сомневается, взвешивает, размышляет, но во второй части решительно отвергает наветы молвы. Голос его - это голос проницательного и чуткого друга. Он принимает стихи поэта как несомненное свидетельство, как выражение его внутренней сущности. На этом, да еще на собственной интуиции, основывает он свою веру.

Но для спокойного, уверенного сознания своей правоты «неизвестному другу» не хватает еще какого-то последнего слова самого поэта, его собственного объяснения создавшегося «противоречия», возникших «толков». «Неизвестный друг» вызывает Некрасова на исповедь. Правда, убежденность автора послания так велика, что даже в случае признания «вины» самим поэтом «неизвестный друг» готов спорить с его самообвинением: «Не может быть!» Это своего рода мольба, обращенная к поэту.

Автор затронул в своем послании целый ряд проблем, действительно крайне важных для некрасовского творческого и человеческого самочувствия. Речь идет здесь о «слове» и «деле», о суде современников и потомков, о славе и оскорбительных наветах «молвы», об искренности поэта. Словом, по своему уровню обращение это было таково, что могло по-настоящему задеть, взволновать Некрасова, вызвать его на ответ. Так и случилось. Некрасов ответил «неизвестному другу» знаменитым стихотворением «Умру я скоро...» (1867).

Умру я скоро. Жалкое наследство,

О родина! оставлю я тебе.

Под гнетом роковым провел я детство

И молодость - в мучительной борьбе.

Недолгая нас буря укрепляет,

Хоть ею мы мгновенно смущены,

Но долгая - навеки поселяет

В душе привычки робкой тишины.

На мне года гнетущих впечатлений

Оставили неизгладимый след.

Как мало знал свободных вдохновений,

О родина! печальный твой поэт!

Каких преград не встретил мимоходом

С своей угрюмой музой на пути?..

И малый труд в заслугу мне сочти!

Не торговал я лирой, но, бывало,

Когда грозил неумолимый рок,

Моя рука... Давно я одинок;

Вначале шел я с дружною семьею,

Но где они, друзья мои, теперь?

Одни давно рассталися со мною,

Перед другими сам я запер дверь;

Те жребием постигнуты жестоким,

А те прешли уже земной предел...

За то, что я остался одиноким,

Что я ни в ком опоры не имел,

Что я, друзей теряя с каждым годом,

Встречал врагов все больше на пути -

За каплю крови, общую с народом,

Прости меня, о родина! прости!..

Я призван был воспеть твои страданья,

Терпеньем изумляющий народ!

И бросить хоть единый луч сознанья

На путь, которым бог тебя ведет,

Но, жизнь любя, к ее минутным благам

Прикованный привычкой и средой,

Я к цели шел колеблющимся шагом,

Я для нее не жертвовал собой,

И песнь моя бесследно пролетела,

И до народа не дошла она,

Одна любовь сказаться в ней успела

К тебе, моя родная сторона!

За то, что я, черствея с каждым годом,

Ее умел в душе моей спасти,

За каплю крови, общую с народом,

Мои вины, о родина! прости!..

Исповедь эта искренна и беспощадна; поэт не скрывает ни «неверного звука» своей лиры, ни неизгладимых последствий, которые оставила в его душе долгая «буря», ни своего «колеблющегося шага» и пристрастия к «минутным благам» жизни. При этом поэт мерит свою жизнь высшей мерой, требует от себя последнего самоотвержения: «вина» его в том, что он «пе жертвовал собой» для народа, для высшей цели.

Кажется, что напор «роковых» событий неодолим: они посягают на «свободные вдохновения» поэта, толкают его на неверные шаги, на измену самому себе. Одиночество, долгий гнет, постоянные «преграды» иссушают его душу. Начало каждой из трех строф выдержано в тоне горькой констатации «гнетущих» фактов; в соответствии с повествовательной интонацией встречаются переносы, паузы внутри строк; монолог звучит прерывисто, затрудненно:

У лиры звук неверный исторгала

Моя рука... Давно я одинок...

Но затем наступает резкий перелом: одна строка стремительно влечет за собой другую. Повторы подчеркивают нарастание напряжения, повышение тона, и, наконец, все разрешается рыданием, мольбой. В своем «ответе» Некрасов дал почувствовать своеобразие обращенного к нему послания. Между двумя столь разными стихотворениями существует не только смысловая, но и эмоциональная, тональная, ритмическая «перекличка».

В самом ритме стихотворения растет энергия сопротивления. Поэт вовсе не ищет себе оправданий в непобедимой силе обстоятельств. Смысл стихотворения в другом. Пройдя через бури и страдания, лишившись надежд, друзей, душевного покоя, поэт сохранил в себе главное: любовь к родине, народу, кровную связь с ним,- и это сказалось, это наполнило его творчество.

Вот что может предъявить поэт на «суде совести», вот в чем видит он основание для «прощения» его «вины». Если это и нельзя назвать торжеством над жизнью, то в этом нет и «капитуляции» перед ней.

Ситуация стихотворения остается трагической, но как раз в этом и состоит ее очищающая и возвышающая сила.

В. И. Ленин, как известно, видел особый смысл в том, что Некрасов «горько оплакивал свои «грехи» и публично каялся в них». «Горько оплакивал» и «публично каялся» - думается, что сама эта лексика здесь не случайна. Говоря о сложности духовного пути Некрасова, В. И. Ленин использовал и еще одно весьма характерное выражение: «Некрасов колебался...» Это чрезвычайно созвучно автохарактеристике поэта: «Я к цели шел колеблющимся шагом...»

На великое значение некрасовской поэтической исповеди, некрасовского лирического покаяния обращал внимание и Луначарский.

Отступления и колебания, муки и потери, по Некрасову, трагически закономерны, они и составляют «крестный путь» человечества. Подлинный ценный опыт человека, общества, истории может быть только выстраданным. Это касается не только идейных убеждений, - В И. Ленин писал, что Россия «выстрадала марксизм)), - но и отношения к жизни, участия в ней в целом Выстраданными становятся и революционность, и верность, и твердость, и человечность.

«Неизвестный друг» знает лишь принципы отвлеченной морали, мысль его движется среди абстрактных, взаимоисключающих категорий - «добро» и «зло», «позор» и «слава» и т. д. Взгляд его, в сущности, асоциален,- поэтому ему едва удается избегнуть заурядного морализирования, к которому «толпа» обычно бывает так склонна. Выход из создавшейся ситуации «неизвестный друг» видит лишь в «вере». Некрасов придал проблеме исторической вины и исторического оправдания «кровный», личностный смысл. Но спор о «вине», двойственности и противоречивости не решить, оставаясь лишь на почве индивидуальной этики.

В личном интимнейшем опыте поэта был сконцентрирован и своеобразно претворен опыт целого социального слоя - передовой разночинной интеллигенции. Приметы определенной социальной судьбы нетрудно увидеть в некрасовском стихотворении: «гнет», «долгая буря», «преграды», «мучительная борьба», «угрюмая муза». Новая социальная природа определяла и новый взгляд на мир, новое поэтическое мироощущение.

Разночинцы пришли с ясным сознанием своего исторического призвания и внесли в духовную жизнь времени новое содержание. Они решительно порывали с традициями дворянской культуры и были устремлены в будущее. Однако Б. О. Корман верно отмечает своего рода двойственность в социальной психологии разночинца: «развитое чувство собственного достоинства - и ощущение своей социальной неполноценности высокое представление о правах личности -и память об оскорблениях и унижениях, сознание своих способностей и возможностей - и горький опыт человека из непривилегированного сословия».

Особую роль играл в мировоззрении разночинцев этический максимализм, с позиций которого они судили свои поступки. Лучшим из них было присуще обостренное самосознание, «рефлексия», беспощадность к себе, пафос самосовершенствования. Единство личности во всей ее противоречивости, «неидеальности» становилось здесь особой проблемой.

Вместе с тем в поэзии Некрасова отразились процессы, выходящие далеко за пределы собственного движения разночинной интеллигенции. Новый исторический этап высвобождал и по-новому проявлял внутренние возможности, внутреннюю энергию человека. Но это быстрое развертывание до поры до времени скованных, скрытых сил происходило неравномерно, а порой мучительно и катастрофично. Многосторонний рост личности оказывался отнюдь не гармоническим. Взлеты и срывы некрасовского лирического «я» заставляют вспомнить «безудерж» и «широту» героев Достоевского *.

Однако не тоска «кающегося дворянина», расплачивающегося за «грехи» отцов, не смятение бессильного интеллигента, изнемогающего под бременем неразрешенных вопросов, определяет некрасовский творческий итог. Всем развитием своей поэзии Некрасов приходит к обретению связи с тем великим и значительным, что гораздо больше его самого, богаче и шире любой индивидуальности,- с народной жизнью, народной судьбой, народной правдой.

Особый смысл приобретает в этой связи и некрасовское представление о мере.

Мужик беды не меряет,

Со всякою справляется,

Какая ни приди.

Мужик, трудясь, не думает,

Что силы надорвет...

Жалеть - жалей умеючи,

На мерочку господскую

Крестьянина не мерь!

(«Кому на Руси жить хорошо»)

В этой безмерности, не знающей середины, опрокидывающей тесные, узкие «мерочки», в неистребимой тяге к идеалу, в постоянной готовности воспрянуть и преобразиться, в этой всевыносящей духовной силе сказывается несомненное кровное родство с народным характером, благодаря которому поэт способен выдержать все тяготы и раздирающие «диссонансы» времени.

В стихах Некрасова обнаруживается крайнее нравственное напряжение, достигающее уровня подлинного героизма. Некрасов указал и открыл путь к тому, без чего поэту отныне нельзя было по-настоящему реализоваться, дышать полной грудью. Народность становится главной проблемой творческого самочувствия, но достижение ее никому и впредь не дается легко, без борьбы и усилий.

и радость жизни ("Зеленый шум"), и жалость, и сострадание к тяжелой участи бедняков, и призывы к борьбе, и вера в грядущее торжество правды. И все это может быть объято двумя словами: "благородное сердце". Размышляя о народе и о своей судьбе, поэт нередко казнил себя за то, что, по его мнению, сделал слишком мало, что был непоследователен в борьбе. Так появлялись покаянные стихотворения: "Я за то глубоко презираю себя... ", "Муза", "Праздник жизни - молодости годы... ", "Замолкни, Муза мести и печали", "Стихи мои! Свидетели живые... ", "Умру я скоро! Жалкое наследство... " и другие.

Вопрос о лирическом герое поэзии Некрасова сложен и спорен. Одни литературоведы считают, что у Некрасова был единый лирический герой-разночинец. Другие (например, Н. Н. Скатов) доказывают, что такого героя нет, а есть "множественность голосов и сознаний". Как бы там ни было, во всех стихотворениях Некрасова присутствует его личность, слышится его голос, который мы не спутаем ни с каким другим. Его крылатое выражение: "Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан" - известно всем. Оно является измененной и уточненной формулировкой Рылеева: "Я не поэт, а гражданин".

в "Поэте и Гражданине "-и исповедь, и покаяние, и проповедь. Но есть произведения, где выражается преимущественно то или иное чувство и настроение. Явно исповедальными стихами являются стихи о любви: "Ты всегда хороша несравненно", "Я не люблю иронии твоей", "О письма женщины, нам милой!.. ". Среди них - так называемый Панаевский цикл (стихи, посвященные А. Я. Панаевой): "Да, наша жизнь текла мятежно... ", "Мы с тобой бестолковые люди", "Давно отвергнутый тобою... ", "Прости! Не помни дней паденья... " и другие. Поэт как бы исповедуется в своих страданиях, вызванных несправедливостью, жестокостью, царящими вокруг, выражает свое глубокое сочувствие "униженным и оскорбленным ": "Когда из мрака заблужденья... ", "Еду ли ночью по улице темной... ", "Надрывается сердце от муки". Здесь же-прочувствованные стихи о матери ("Рыцарь на час"), о своем прошлом ("В неведомой жизни, в деревне полудикой... ", "Родина"), о себе как поэте, о своей судьбе ("Вчерашний день, часу в шестом... ", "Что ни год, уменьшаются силы", "Последние песни", "Баюшки-баю", "О Муза! я у двери гроба!.. ").

Поэт создает проникнутые печалью, гневом и любовью к народу картины окружающей действительности: "В дороге", "Тройка", "В деревне", "Несжатая полоса", "Влас", "В полном разгаре страда деревенская... ", "Орина, мать солдатская ", "Крестьянские дети", "Соловьи", цикл "О погоде". В них - и нелегкие раздумья поэта о настоящем и будущем Родины. И в слиянности с этими стихами - произведения, проповедующие любовь "врожденным словом отрицанья": "Размышления у парадного подъезда", "Песня Еремушке", "Памяти Добролюбова", "Железная дорога", "Душно! Без счастья и воли... ". Во всех этих произведениях либо на первом плане, либо как фон присутствует образ Родины, закабаленной, но исполненной тайных могучих сил. Форма диалога помогает Некрасову уточнить значение поэзии в стихотворении "Поэт и гражданин". Мысли автора вложены не только в уста поэта, но главным образом в высказывания гражданина. Слова поэта ждут Родина, народ, грядущая буря. В это время Отечества достойный сын "гражданином быть обязан", ибо "Он, как свои, на теле носит все язвы родины своей... ".

Эти граждане-герои уже есть, и перед участью их одни преклоняют колени, а другие их увенчивают, но не лавровым, а терновым венком. В самом стихотворении нет украшающих эпитетов и метафор там, где они не нужны. Стиль, простой и благородный, поднимается до пафоса, когда речь идет о народе и страдающей Родине, здесь появляются и метафоры, и яркие, красочные сравнения:

Гроза молчит, с волной бездонной

В сиянье спорят небеса,

И ветер, ласковый и сонный,

Едва колеблет паруса,-

Корабль бежит красиво стройно,

Не время в шахматы играть,

гроз, горько иронизирует над либералами, "богатыми словом и бедными делами", мещанами всех видов, и поэт вспоминает свои попытки быть гражданином.

Написанное четырехстопным ямбом с дактилическими окончаниями некоторых строк, стихотворение обладает естественностью разговорной речи. Оно кончается многоточием. Некрасов, показав сближение мнений поэта с мнениями гражданина, не мог по цензурным соображениям сделать ясный для читателя вывод. Однако и в этом виде стихотворение под верглось гонению цензуры. За его перепечатку в сборнике Чернышевский, составлявший его, получил грозное предупреждение от цензурного комитета. Стихотворение "Памяти Добролюбова" - гимн, вылившийся из сердца поэта в день похорон Добролюбова, отдавшего свою короткую жизнь служению Родине. Пятистопный ямб, чередующиеся мужские и женские рифмы придают стройность этому гимну. Последние три строчки не рифмованы. Они выделяются из текста и как бы завершают смысл стихотворения. По форме оно представляет собою пламенный монолог, траурную речь, пронизанную искренней, глубокой скорбью о безвременной смерти поэта-гражданина:

Какой светильник разума угас!

Традиции Некрасова продолжила и развила литература последующих десятилетий. Влияние Некрасова испытали на себе поэты ХХ века - Блок, Андрей Белый, Есенин, Твардовский, Исаковский и другие.

Многие поколения русских людей воспитывались на Некрасове. Не случайно, не дожидаясь печатных изданий, читатели и почитатели его творений создавали рукописные сборники, в которые включали такие произведения, как "Несжатая полоса", "Внимая ужасам войны... ", "Еду ли ночью по улице темной", "Рыцарь на час", "Коробейники" и другие.